С 1 по 19 апреля в Мариинском театре Санкт-Петербурга состоялся музыкальный фестиваль, приуроченный к 200-летию Николая Гоголя. В его рамках прошла мировая премьера одноактной комической оперы "Коляска", художником-постановщиком которой выступил Алексей Вотяков - главный художник нашего драматического театра.
Объективности ради необходимо уточнить, что в день открытия музыкального фестиваля на сцене Мариинского театра прошло "три мировых премьеры в одной". Как такое может быть? Объясняю.
Празднование 200-летия со дня рождения Николая Васильевича Гоголя в Мариинке включало в себя десять оперных произведений на гоголевские сюжеты, имевшихся в репертуаре этого театра. Но открылся фестиваль мировой премьерой "Гоголиада" (название сие придумано с подачи маэстро Гергиева, который является и художественным руководителем проекта), объединившей три одноактных оперы по одноименным повестям Гоголя: "Тяжба", "Шпонька и его тетушка" и "Коляска". Все три вещи написаны молодыми российскими композиторами, поставлены опять же молодыми российскими режиссерами, а декорации к ним сделаны тоже молодыми российскими художниками-сценографами. Среди таковых - главный художник драматического театра имени Пушкина Алексей Вотяков, ставший художником-постановщиком оперы "Коляска".
- Как я оказался в этом проекте? - рассказывает Алексей. - Дело в том, что еще несколько лет назад Мариинский театр объявил конкурс среди молодых композиторов. По условиям нужно было написать одноактную оперу, взяв за основу какое-либо произведение Гоголя. Не секрет, что в последнее время композиторы неохотно или мало работают в жанре новой оперы. В итоге приоритет отдали трем молодым авторам - Светлане Нестеровой, Анастасии Беспаловой и Вячеславу Круглику. А через некоторое время мне позвонил Максим Кальсин (режиссер, выпускник Камы Гинкаса, поставивший в свое время в нашем театре спектакль "Полковник Птица". - Прим. авт.) и сказал, что трех лучших учеников Камы Мироновича Мариинский театр выбрал на постановку трех одноактных опер. В их число попал и Максим, который предложил поработать с ним над "Коляской". С Кальсиным мы достаточно много ставили в других городах, поэтому хорошо понимаем друг друга. Я приехал в Питер, мы дважды встречались с Гергиевым, он одобрил нашу историю, и мы потихоньку начали "запускаться". Но постепенно все как-то затихло. Решив, что проект "заморожен" до лучших времен, вернулся в Магнитогорск. И вот спустя два года история "выстрелила" снова: оказалось, что музыкальный фестиваль в Мариинке будет открываться 1 апреля нашей премьерой, и я вновь поехал в Санкт-Петербург, хотя времени на подготовку оставалось очень мало.
- "Ударим новым спектаклем по кризису"?
- (Смеется.) Все-таки затраты на "Гоголиаду" пришлось несколько снизить. Однако даже самая скромная постановка в этом театре несоизмерима по затратам с самыми масштабными спектаклями в провинции. Мариинский театр - настоящая "машина", супер-механизм. У них три прокатных площадки в Петербурге, две постоянно гастролирующие по миру труппы. Мариинский театр приглашает, конечно, иностранных звезд, но у них и самих сконцентрированы лучшие голоса в Европе. И балетная труппа очень мощная. В нашем проекте, например, занято три состава исполнителей разного возраста, среди которых есть и опытные солисты, и начинающие талантливые артисты, и воспитанники академии молодых певцов. В театре очень грамотный менеджмент и буквально все просчитано: если "продукт" будет продаваться, его нужно активно возить по стране и миру. А для этого необходимо иметь несколько составов.
- А почему постановка значится как мировая премьера?
- Потому что эта опера никогда и нигде прежде не исполнялась.
- Каков результат вашей работы, как считаете?
- Наша "Коляска" - это законченная история, этакий анекдотец, "милая безделица" с началом и концом. Две другие оперы поставлены по неоконченным произведениям Гоголя, что некоторым образом усложняло задачу режиссерам.
Наш результат всех порадовал - таково было общее мнение. Мы единственные из одноактных опер, которые прошли на ура без каких-либо серьезных замечаний. Кстати, на Пасхальной неделе в Москве прошли выступления оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева. Показательный момент: в столицу он повез не всю "Гоголиаду", а только отдельный "кусок" - оперу "Коляска".
- Скажите, а Валерий Абисалович - персона недосягаемая или вы имели возможность общаться с ним в процессе работы?
- Это очень непросто. У него все расписано даже не по часам, а по минутам. Обратил внимание, как в антракте, между двумя частями оперы, он, решая какие-то дела с пришедшими к нему людьми из театра, ел из кастрюли борщик. Мы встречались с ним несколько раз и строго по делу. В первую встречу разговор шел об идее спектакля. Во вторую - он смотрел макет проекта. Третий раз общались, когда требовалось сильно урезать смету постановки, однако Валерий Абисалович пошел нам навстречу… За день до премьеры Гергиев прилетел из Нью-Йорка и пришел на оркестровую репетицию, а уже на следующий день дирижировал оркестром на нашем спектакле.
- Ему хватило одной репетиции?
- Он в первую очередь гениальный музыкант и один из самых выдающихся дирижеров. Наверно, если "выставлять" номера, то он будет или первым, или вторым в мире. Он очень тонко чувствует музыку, и любой оркестр, которым он дирижирует, начинает играть и звучать совершенно по иному. Он, без сомнения, фигура мирового масштаба. У Гергиева существует свое понимание классики, неоклассики, модерна, свое видение того, что значит современный музыкальный спектакль. При этом у Валерия Абисаловича острый и быстрый ум. Зайдя на репетицию другой одноактной оперы, он буквально через несколько секунд произнес: "Если я не понимаю, что происходит на сцене, значит, там ничего не происходит". Это, кстати, к вопросу об адекватности тех или иных режиссерских постановок. Конечно, Мариинский театр производит колоссальное впечатление. Это такая империя… Я убежден, что в театре не может быть никакого шатания-болтания, театр должен быть заточен под единое мнение. Существуют директорские театры, существуют театры художественных руководителей, но если нет единого мнения, коллективу это на пользу не идет. В театре люди должны жить в четкой системе координат, иначе начинается внутреннее разбалтывание "организма". Мариинский театр заточен под Валерия Абисаловича Гергиева. Там без его ведома не делается ничего.
- Как вы считаете, драматические режиссеры без страха идут работать в оперу? Все-таки несколько иная специфика.
- А разницы нет. Драматические режиссеры любят работать в опере, потому что главное там - ее величество музыка, и все подчинено только ей. В опере нет такой возможности экспериментировать, как в драме. Сужу даже по себе: я прекрасно знал, в какой мизансцене артист поет, в каком находится месте. И нужно было учитывать и акустику этого места, и все остальные нюансы. При этом я убежден: если декорации в опере работают только фоном, сколь бы великолепны они ни были, - это не современный театр.
- Вы жили и учились в Санкт-Петербурге. Не скучаете по этому городу?
- У меня и прописка до сих пор питерская. И друзья там. И приезжаю в Питер как домой. И больше десяти спектаклей я там поставил. Но в Магнитогорске мне легче. Там слишком много суеты. Я давно занимаюсь театром, мне это нравится. В Питере многие коллеги ушли в кино зарабатывать деньги. Я понимаю, что такого кино, в которое мне хотелось бы уйти, раз-два и обчелся. А сериалы - это рутина, это с концами. Все-таки работа в театре более живая, как ни крути…
Валерий Гергиев как-то заметил, что музыка ныне живущих композиторов находится в сфере главных интересов его театра. Вот почему он надеется, что "Гоголиада" не разочаровала зрителей, а результат получился не только интересный, но и впечатляющий
P. S.
"Российская газета" о премьере "Гоголиады": "По сути, юбилейный проект к 200-летию великого классика, задуманный Мариинским театром еще несколько лет назад, оказался не просто формальной акцией поминания и чествования заслуг Гоголя, а живым, шероховатым, как все молодое, высказыванием целого поколения. "Виновнику" юбилейного проекта при таком раскладе досталась роль не бронзового бюста, а лукавого современника, текст которого, перелопаченный молодыми композиторами, либреттистами, художниками и режиссерами, легко вступил в диалог и с буколикой "Коляски" и с рок-ритмом "Шпоньки" и с вокальным "галопом" "Тяжбы…"
