Есть у фронтовиков благородное свойство натуры - внутренняя дисциплина. Расспрашиваю магнитогорца Николая Колонкова о фронтовом прошлом, об участии в параде Победы в столице, и он то и дело предваряет очередной эпизод словами: "И снова вышел казус…" А на деле оказывается: никакой не казус, а сложные обстоятельства, к которым он всегда готов. Потому что наделен тем самым свойством - внутренней дисциплиной: надо - значит надо.
Один из его "казусов" - как его зачислили в пулеметчики. Восемнадцатилетним новобранцем в сорок третьем обучался в школе снайперов, хотя хотел быть кавалеристом - очень лошадей любил. Когда "купцы" набирали рекрутов на фронт, пулеметчиков в строю было мало, а надобность в них большая - "то и дело в бою выходили из строя", и он машинально пробормотал: мол, пулемет только на плакате видел. Кто-то из стоящих впереди, то ли в шутку, то ли недослышав, возьми да и ляпни про него: вот он, пулеметчик-то. Не отнекиваться же: война. Стал пулеметчиком. Участвовал в операции "Багратион" по освобождению Белоруссии, разгроме померанской группировки, боях за Берлин, походе на Эльбу…
И еще были "казусы". В Германии чем ближе к Берлину, тем размытей линия фронта: местами просто чересполосица - наши, немцы, наши, немцы. В боях в немецкой деревне Колонков оторвался от своего взвода, комбат велел присоединиться к другому, но тут же возникла необходимость помочь тому, у которого "вывели из строя пулеметный расчет": "Наводчик сплоховал: себя загубил и другие погибли. Командира расчета - прямо в сердце". Так Николай Колонков оказался на защите целого взвода. Под прикрытием огня удалось вытащить раненых с поля боя. Шесть часов пулеметчик сдерживал немцев, пока их не выдавили из деревни. После целую колонну пленных вывели - такую роль сыграл пулемет Колонкова. Было это четырнадцатого февраля сорок пятого - в день рождения Николая: двадцать лет ему исполнилось. За этот "казус" хотели представить его сразу к двум наградам, но за один бой две не дают - получил "Красную звезду". В боях за Берлин - опять "казус" - пришлось заменить чужой пулеметный расчет, когда ранило пулеметчиков. И снова потеснили немцев. И была еще одна награда: орден Отечественной войны второй степени.
В ночь, когда объявили об окончании войны - с восьмого на девятое мая - в войсках стреляли в воздух, пока не иссякли "магазины"…
А после Николай Колонков еще служил в погранслужбе на немецком острове Рюген. По долгу службы внимательно наблюдал за жизнью приморского городка на склоне горы и оживленным движением судов в бухте. И вот странность: ему, фронтовику, пережившему голод в родном Поволжье, мало в жизни повидавшему романтики, все здесь казалось пушкинской сказкой. А уже в пятидесятые прочитал в газете, что в самом деле Рюген предположительно стал прообразом острова Буяна из сказки о царе Салтане. Какой волей надо обладать, чтобы сохранить в себе чувство красоты, когда память удерживает подробности ранений и гибели товарищей, - ведь фронтовик до сих пор помнит, как выглядели покалеченные люди: перебитая пулей рука, болтающаяся на сухожилии, развороченные раны…
Когда в январе его пригласили на парад Победы, очень жалел, что не сохранилась фронтовая кубанка: его дивизия формировалась на Кубани, и, по традиции разделения дивизий по цвету головных уборов, у них были с алым верхом. Но о костюме и прочих делах ему заботиться не пришлось: к подготовке подключились соцслужбы, и у него были приятные месяцы ожидания и подготовки. Разве что перед самой поездкой то тут, то там по российской неписаной традиции были мелкие сбои в организации поездки, но Николай Иванович не пасовал. Менялась оговоренная цена поездки - платил, не успевали в поезде вовремя организовать питание для фронтовиков - заказывал сам в вагоне-ресторане. Он был приглашен на парад - остальное роли не играло: "казус". После все утряслось и с ценами, и с питанием - сказался президентский контроль, в остальном же все было продумано до мелочей. Включая гостиничное обслуживание, где фронтовики, готовые к походным условиям, были поражены сегодняшним комфортом и продуманностью быта. Оплачена была не только его поездка, но и сопровождение - для Николая Ивановича сопровождающим стал старший сын Алексей.
Была и дополнительная приятная деталь - в Москве Колонковы встретились с другим сыном Николая Ивановича Сергеем и внуком. А после были поездки по историческим местам столицы - общение с другими фронтовиками: группы удачно поделили по регионам, так что общего у ветеранов было много. На Красную Площадь в День Победы ехали в сопровождении милиции с мигалками - для фронтовиков никаких пробок. На трибуны разрешили подняться с сопровождающими - на этот раз с главой рода был внук. На каждом шагу все передвижения - по предъявлении документа. Парад, вспоминает Николай Иванович, - красивый государственный праздник, демонстрация мощи военной техники. Самолеты, оставившие в небе след-триколор, летели так низко, что уши закладывало…
А после был прием в Александровском зале. Вначале показалось непонятным, отчего за каждым столом на двенадцать персон по два места свободны. Потом стало ясно: после легкой закуски за каждый стол подсели государственные гости. Возле Николая Ивановича оказались зампреды Правительства РФ Александр Жуков и Сергей Иванов. Расспрашивали фронтовиков, отвечали на вопросы о себе: отец Сергея Иванова воевал. Фотографировались. Потом лично принимали президента страны Дмитрия Медведева - вместе со страной слушали его речь, обращенную к фронтовикам. Николай Иванович обратил внимание, как уже в середине торжества то к одному, то к другому государственному лицу, начиная с президента, подходили помощники, что-то тихо говорили - и он прощался. Уже дома Николай Иванович сопоставил события того дня: вероятно, уходилив связи с трагедией на Распадской…
Но фронтовиков в тот день не тревожили беспокойными известиями. Зато был концерт с участием выдающегося ансамбля Александрова и много подарков: отличные издания по истории страны - от президента, армейский рюкзак с флягой, пледом, дисками с военным кино- и песенным репертуаром - от председателя правительства страны Владимира Путина, сувениры от московского мэра Юрия Лужкова…
На прощание с Москвой вышел "казус", по которому Николай Иванович судит о безукоризненности отношения к фронтовикам. Они с челябинскими товарищами по поездке разминулись: те его ждут на вокзале в комнате отдыха, а он их - у вагона. Так старлей, отвечавший за организацию, не успокоился, пока не нашел каждого и не сообщил "наверх", что все на месте.
Заканчивая интервью, благодарю Николая Ивановича за ратный труд и - профессиональное - просто за легко складывавшуюся беседу. Николай Колонков вообще легкий собеседник: видит детали. Он отзывается репликой: всю жизнь охотник и рыбак - надо уметь наблюдать. Пока был в силах ездить на ночную охоту или рыбалку, любил растянуться на лодке в камышах и смотреть в небо под шорох и плеск.
Так и представляю себе человека с фронтовыми зарубками в душе, безмятежно смотрящего в черное звездное небо. Мир молчаливый, необъятный, непознанный. Все наши беды перед ним - просто "казус". Случилось что - просто действуй, перемогай, терпи: перемелется.
