ЕГО ПОХОРОНИЛИ на территории Донского монастыря, где находятся могилы философа Петра Чаадаева, историка Василия Ключевского, писателя Ивана Шмелева, белого генерала Владимира Каппеля.
Это место упокоения было выбрано им самим еще при жизни. Пять лет назад в ответ на обращение Александра Солженицына Святейший Патриарх Алексий благословил закрепление участка для погребения на этом монастырском кладбище.
Когда два года назад вышли первые тома 30-томного собрания сочинений Солженицына, его супруга Наталья Дмитриевна рассказывала журналистам, что они не верили, что такое собрание выйдет.
– Он много лет боялся, что умрет раньше, чем исполнит то, что считал нужным, – говорила она о «Красном колесе». – Он всегда спешил, считал – не успеет. Уже с начала девяностых был готов умереть в любой день, но главное он сделал.
По словам Натальи Дмитриевны, в день смерти с самого утра до 20.00 Александр Исаевич работал над своей книгой в рабочем кабинете.
– Чувствовал себя хорошо, ничего не предвещало беды, – сказала она Интерфаксу в понедельник. – Сейчас можно сказать, что свой последний день он провел хорошо. Он хотел умереть летом – умер летом, он хотел умереть дома – умер дома. Вообще должна сказать, что Александр Исаевич прожил трудную, но счастливую жизнь…
Неким предварительным итогом его большой жизни стала огромная – почти тысяча страниц – биографическая книга известного историка литературы Людмилы Сараскиной «Александр Солженицын», вышедшая два месяца назад в серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия».
– Александр Исаевич Солженицын – редкий в современной словесности пример писателя-трибуна, писателя-моралиста, – говорится в аннотации. – Его биография вместила в себя войну и лагеря, Нобелевскую премию и преследования, завершившиеся изгнанием из СССР. 20 лет, проведенные в эмиграции, не разорвали связь Солженицына с родиной – сразу после триумфального возвращения в Москву он включился в общественную жизнь, напряженно размышляя о том, «как нам обустроить Россию». Не смягчая выражений, не стараясь угодить власть имущим, он много раз вызывал на себя огонь критики справа и слева, но сохранил высокий моральный авторитет и звание живого классика современной русской литературы.
Он не был пророком. В своем отечестве его передачу на телевидении закрыли «за низкий рейтинг», а «Как нам обустроить Россию» хотя и прочитали все, но никто не сделал своей политической программой. Его книги не могли изменить власть. Они делали больше: они меняли людей. Скольких перепахал «Архипелаг ГУЛАГ», и сколько, прочитав всего лишь несколько десятков страниц «Ивана Денисовича», уже не смогли жить по-прежнему. «Именно Александр Солженицын раскрыл миру глаза на реалии советской системы, сделав собственный опыт всемирным достоянием», – сказал французский президент Николя Саркази.
Сделать наследие Солженицына известным и близким народу призвала Русская православная церковь. «Для страны это был в какой-то мере эталон человека-борца с тем кровавым сталинским и постсталинским режимом», – это высказывание известного общественного деятеля, вдовы академика Андрея Сахарова Елены Боннэр.
«Уход этого великого человека, одного из самых масштабных мыслителей, писателей и гуманистов ХХ века, – невосполнимая утрата для России и всего мира», – говорится в телеграмме соболезнования, которую прислал 4 августа находившийся в краткосрочном отпуске Президент России Дмитрий Медведев.
В одном из своих последних интервью Александр Солженицын сказал: «Лишь в юности я боялся умереть: так рано, как умер мой отец (в 27 лет), – и не успеть осуществить литературных замыслов. От моих средних лет я утвердился в самом спокойном отношении к смерти. У меня нет никакого страха перед ней. По христианским воззрениям я ощущаю ее как естественный, но вовсе не окончательный рубеж: при физической смерти духовная личность не прерывается, она лишь переходит в другую форму существования».
Необычной была гражданская панихида 5 августа в здании Российской Академии наук. С Александром Солженицыным прощались в полном безмолвии, без обычных в таких случаях ритуальных речей. Было море цветов. Гроб с телом бывшего зэка и политического изгнанника буквально утопал в розах. Все стены были заставлены живыми цветущими венками, огромные букеты стояли рядом. Цветы время от времени приходилось убирать, чтобы освободить место для новых. А вот прощальных речей не было, отмечает «Российская газета».
Так было задумано изначально, и задумано правильно. Говорить гражданские речи возле навеки закрывшего свои уста великого гражданского трибуна, согласитесь, нескромно. Даже если это речи о нем самом. И потом, при жизни Александра Солженицына о нем столько всего наговорили, в том числе и на собраниях 70-х годов, где его называли «изменником родины» и «литературным власовцем», что наступил момент, когда лучше помолчать. Просто всмотреться в черты удивительно спокойного и даже безмятежного сейчас лица великого писателя, который при жизни был непримиримым мятежником, отважившимся выступить против целой государственной системы с армией, милицией и госбезопасностью. Который один позволил себе «освободить душу» (его слова) и писать то, что хотел, говорить без лжи, не связываться с системой ни малейшим договором.
Ничего удивительного нет в том, что гражданская панихида проходила в здании РАН, а не в Центральном доме литераторов. С одной стороны, гражданское прощание с Солженицыным было невозможно в ЦДЛ, где в свое время именно на писательских собраниях его и клеймили «изменником родины» и даже публично просили власть вовсе запретить ему писать. С другой стороны, Солженицын очень почтительно относился к академической науке и в 1997 году был избран академиком РАН, а в 1998-м получил высшую награду академии – Золотую медаль имени Ломоносова. Ее он с благодарностью принял в отличие от высшего государственного ордена Андрея Первозванного, от которого Александр Исаевич отказался через год…
Популярный актер Евгений Миронов, сыгравший роль Глеба Нержина в «Круге первом», общался с Александром Солженицыным всего один день. В «Известиях» 5 августа Миронов рассказывает:
– Это был невероятный человек. Из другой области. Из другого измерения. Он отвечал за свои слова всю жизнь. Он сказал: «Надо каждый день поступком отпечатываться в жизненный путь». Значит, он настолько дорожил каждым днем… Я так не умею…
«Архирусская загадка», «Героический упрямец русской литературы», «Духовный отец российского национального патриотического движения» – это первополосные заголовки зарубежных газет с откликами на его смерть.
Александр Солженицын сам навлек на себя все слова, которые обрушились на его седую голову после смерти, подчеркивает газета «КоммерсантЪ». Неудобный, резкий, путаный, высокомерный, человеколюбивый, пророчествующий, пугающий, конфликтный, нелюдимый, то гениальный, то наивный – он не из тех, кого любят все, и любят светло. Но он из тех, чья роль в истории не может быть преувеличена – она не просто значительна, она огромна. Возможно, лучше других сказал об этом художественный руководитель Театра на Таганке Юрий Любимов: «Он был нашим Гомером».
В свое время Александр Исаевич поборол рак, считавшийся неизлечимой болезнью. Наверное, поэтому смерть Солженицына сегодня никак не «монтируется» с его именем. С невосполнимой утратой невозможно смириться. И это утрата не только всего нашего общества, но и личная потеря любого мыслящего человека.
– Единственный апостол совести ХХ века, – сказал о нем Андрей Вознесенский, – наше поэтическое светило.
Прощайте, дорогой Александр Исаевич! Вечная память вам!
