По дороге из Магнитогорска в Верхнеуральск стоит старинное казачье село Спасское – ровесник станицы Магнитной. Проживал в нем род казаков Седельниковых. Небогатым был, но и не бедным. В 1876 году 2 февраля в семье Ивана Седельникова родился сын Тимофей. Пытливый талантливый юноша к началу XX века получил среднее образование, закончил местную казачью школу, Верхнеуральское и Уфимское землемерное училища. В качестве землемера состоял в специальной землеустроительной экспедиции в киргиз-кайсацкой степи. Тимофей не ограничивался исполнением прямых обязанностей: изучал язык, быт, нравы, фольклор степного народа, где попадались и архивы. Все это дало ему возможность собрать обширный материал и написать доклад «Борьба за землю в Киргизской степи и колонизационная политика правительства». Он представил его в Оренбургскую ученую архивную комиссию, а также прочитал широкой общественности города осенью 1905 года.
Зрела революция, и доклад землемера явно политической направленности нашел «отклик» в начальственных кругах и специальных органах. Недовольство и возмущение дошли до министра внутренних дел Дурново, распорядившегося уволить Седельникова из экспедиции. Опальный землемер остался не у дел. Братья-казаки увидели в нем борца за справедливость. Когда подоспели выборы в первую Государственную Думу, он оказался в числе семи депутатов от Оренбургской губернии. В Думе Седельников не сидел сложа руки, защищал интересы казачества, крестьянства и всего трудового народа России. Взгляды привели его в Трудовую партию, которую в Думе представляла группа «трудовиков».
Тимофей Иванович использовал любую возможность быть в народной гуще, на митингах и демонстрациях. На одном из митингов он встретился с Лениным. Речь вождя большевиков захватила молодого казака. Одно не нравилось: призыв к революции, что значит – к борьбе, кровопролитию. Однажды Тимофей Иванович оказался свидетелем разгона митинга, в котором участвовали около двух тысяч человек. Он, как депутат, пытался урезонить блюстителей порядка и получил «тумаки и шишки». Мало того, что отведал дубинку, так его еще и в участок свели. Поступок полицейских вызвал бурю негодования. Вопиющий факт избиения депутата полицией подхватили все столичные и региональные газеты. Конфликтом занимался сам премьер-министр Столыпин. Считают, что эпизод с Седельниковым подвигнул Николая II на разгон слишком разболтавшейся Думы.
В знак протеста многие депутаты уехали в Выборг. Среди них был и Тимофей Иванович. Там он подписал знаменитое «Выборгское воззвание» и несколько раз встречался с Лениным. Полиция объявила Седельникова в розыск, возвращаться в столицу и на Урал ему было опасно. Практически до Февральской революции он был вне дома, заглядывая в него только тайком, урывками. Командование Оренбургского казачьего войска решило исключить из сословия своего не в меру вольного казака. Земляки бурно воспротивились, начальство отступило.
Февраль принес свободу Тимофею Ивановичу. Его избрали делегатом 1-го революционного казачьего круга в апреле 1917 года. В Оренбурге как член войсковой управы он взял на себя заботы по созданию «независимой внепартийной газеты свободного казачества», участвовал в разработке положения о самоуправлении в Оренбургском казачьем войске, создает Казачью демократическую партию, организует Совет казачьих депутатов. Дома почти не бывает, а в семье, между тем, растут пятеро детей.
В сентябре чрезвычайный войсковой круг избрал войсковым атаманом Дутова. Сложные отношения сложились у казака-думца с атаманом. Дутову хотелось иметь на своей стороне грамотного, толкового, уважаемого в войске казака. Седельникову не нравилось стремление атамана «зажимать демократию» и больше действовать волевыми, командными методами. Окончательно они разошлись в декабре.
Произошла Октябрьская революция. Атаман взял на себя «всю полноту власти в войске и губернии», объявил войну большевикам. Дутов бежал в Верхнеуральск. В Оренбурге – власть большевиков. Началась гражданская война, которая очень страшила Тимофея Ивановича… Попытки Седельникова примирить стороны закончились тем, что большевики его арестовали, а атаман исключил из казачьего сословия. Дутов не взял во внимание его резкие выступления против Ленина. Достаточно перечислить заголовки статей, чтобы понять, как бурно возражал Седельников против гражданской войны и поругания демократии: «Левое самодержавие», «Грядущий развал большевизма», «Неизбежность реакции в России, ее причины и последствия», «Слепые вожди».
Шла война, и голос примиренца-демократа тонул в ее грохоте. После освобождения Тимофей Иванович уехал в Москву. Там первым его пристанищем стал Казачий комитет военного отдела ВЦИКа, которому он докладывает об обстановке в Оренбурге и крае. Комитет включает его в комиссию по выработке мер борьбы с дутовщиной. Очевидно, в первые дни пребывания Седельникова в Москве он встречается и с Лениным, поскольку уже с конца 1918 года выполняет ответственные поручения Советского правительства. С декабря 1918 года он – член РКП (б). В 1922-м по нелепому случаю оказывается на скамье подсудимых.
По заведенному в то время обычаю каждый работник центрального аппарата – член пар-тии – шефствовал над какой-либо партийной организацией. Седельникова закрепили за парт-ячейкой Рублевской водонапорной станции. По каким-то признакам он заподозрил в измене главного инженера станции Ольденбергера – старого спеца, лояльного к Советской власти. Началась травля его со стороны небольшой партячейки, явно поощряемая куратором. Травля усилилась весной 1921 года после выборов депутатов в Моссовет. Из двух кандидатов – Седельникова и Ольденберга – рабочие станции предпочли второго. Нервы инженера не выдержали напраслины, и он покончил с собой. Случай этот не прошел мимо Ленина, который поручил обстоятельно разобраться и, если потребуется, предать суду всю партийную ячейку.
Тут уже не выдержал Седельников: подшефных коммунистов предают суду, тогда пусть судят его в первую очередь – он куратор и убежден в предательстве инженера. Всю вину Тимофей Иванович взял на себя как «идейный руководитель коммунистов». Суд признал его виновным и приговорил к двум годам лишения свободы. Члены ячейки отделались «общественным порицанием».
Отсидел ли срок Седельников или наказание было условным – трудно сказать. В 1926 году он выполняет ответственное поручение РКИ разобраться с рационализаторским и изобретательским делом в стране и наладить работу этого ответственного участка. Он горячо берется за новое, интересное дело и действительно наводит порядок. Тимофей Иванович показал себя не только отличным организатором, но и выдающимся теоретиком. Через три года он издает книгу «Пути советского изобретательства», получившую высокую оценку. Книге предшествовали многочисленные публикации в газете «Труд», где Седельникова считали постоянным сотрудником. Им разработан новый закон об изобретательстве.
Вся жизнь Тимофея Ивановича была связана с огромным нервным и физическим напряжением, что сказалось на его здоровье. 26 мая 1930 года по дороге на заседание комиссии СНК СССР он скончался в машине от разрыва сердца.
Все центральные газеты сообщили о кончине Седельникова. В некрологах и траурных речах на похоронах звучали скупые, но емкие оценки его деятельности: «Умер незаурядный человек и крупный общественный деятель», «яркий оратор», «крупный публицист и углубленный исследователь», «активный борец в области изобретательства», «выдающийся организатор», «его высоко ценил Ленин» и тому подобные.
Тимофей Иванович Седельников похоронен в Москве. Имя его должно сохраниться в памяти южноуральцев, а может быть, и увековечено памятником на родине – в поселке Спасском.
Владимир БАКАНОВ, писатель-краевед.
