ВПЕЧАТЛЕНИЕ, что в последние недели Дмитрий Медведев больше времени проводит в воздухе, нежели на земле. Ростов, Волгоград, Екатеринбург, Хабаровск, Новосибирск, Красноярск... Чтобы задать первому зампреду правительства земные вопросы, обозревателю «Итогов» Андрею Ванденко пришлось подняться с Дмитрием Анатольевичем выше облаков. Благо страна большая, перелеты длинные…
– Похоже, в России не только от тюрьмы и от сумы, но и от президентства зарекаться нельзя.
– Я не президент России, а кандидат. Хотя в нашей жизни лучше ни от чего не зарекаться. Переезжая в 1999 году в Москву, я не мог предположить, что через восемь лет буду баллотироваться на пост президента.
– Сомневались, потянете ли воз?
– Конечно. Думал об этом с самого приезда в Москву. В Петербурге остались интересная работа, налаженный быт. В столице ждало полное неведение. Правда, мне понадобилось немного времени, чтобы понять: масштаб совершенно иной! Но следовало еще позаботиться о семье, обеспечить сыну нормальные условия для развития, убедить жену, что ее жизнь не ухудшится.
– Какие аргументы нашли?
– Сказал, что поступило интересное предложение из Москвы.
– Чем Светлана Владимировна занималась в Питере?
– Тем же, чем и сейчас: воспитанием сына, созданием и поддержанием семейного уюта. Света окончила финансово-экономический институт в Петербурге, трудилась экономистом, потом родила Илью, после чего я сказал, чтобы на службу она больше не возвращалась.
– Домострой!
– Нормальная логика мужчины, желающего иметь за спиной крепкий и надежный тыл. Периодически Света заводила разговоры, мол, неплохо бы найти какое-нибудь занятие, но я объяснял, что для семьи будет лучше, если она останется дома.
– Вы ведь жили в Купчино? Не самый престижный район Петербурга…
– Верно, но в ту пору многие питерцы с удовольствием обменяли бы комнату на Мойке или Невском на отдельную, пусть и малогабаритную квартиру на окраине. Отцу, преподававшему в Технологическом институте, дали ордер на улучшенную версию «хрущевки» с маленькой кухней, зато с раздельным санузлом, что считалось крутизной. Общая площадь составляла метров сорок. Там я прожил почти тридцать лет и не чувствовал себя сколь-нибудь угнетенно.
– О родне расскажите чуть подробнее, Дмитрий Анатольевич.
– Я являюсь горожанином в третьем поколении, а вот мои деды и бабки жили в селе. Афанасий Федорович Медведев до революции был крестьянином, а потом сделал партийную карьеру средней руки. Надежда Васильевна, бабушка по отцовской линии, родилась в семье питерского рабочего. В 17 лет повенчалась и счастливо пробыла в браке до глубокой старости, родила четверых детей, из которых выжили двое – мой отец и его сестра. Папы в 77 лет не стало, а тетя до сих пор здравствует, проживает в Краснодаре. Матушкины родственники происходили из Белгородской губернии. Деда звали Вениамином Сергеевичем Шапошниковым, его отец был скорняком, шил шапки. Второй прадед, Василий Александрович Ковалев, работал кузнецом. Бабушка Мелания Васильевна была домохозяйкой, занималась семьей, растила дочерей, хотя и получила высшее экономическое образование. Мама родилась в городе Алексеевке Белгородской области, после школы вместе с сестрой Леной поступила на филологический факультет Воронежского университета. Обе получили дипломы с отличием. Мама поехала в Ленинград в аспирантуру, где встретила моего отца, который к тому моменту успел защититься. У папы была комната в коммуналке на Лиговке, там родители и жили первое время. Потом на свет появился я, мама оставила аспирантуру и занялась моим воспитанием. Позже она все-таки вышла на работу, одно время преподавала, была даже экскурсоводом в Павловском дворце. Помню, маленьким слушал ее рассказы об истории России и гордился, какая умная у меня мама… Вообще же я рос дворовым ребенком и массу времени проводил на улице.
– Со всеми вытекающими?
– Ничего криминального, обычные мальчишеские забавы. Знаю, иные мои питерские ровесники продавали иностранцам значки и матрешки, но я даже этим не занимался, на нашу окраину интуристы не заглядывали.
– Пили-курили?
– Пробовал, как и все, не более. Дома у нас никогда не курили, вот и не пристрастился. К спиртному папа с мамой тоже всегда относились спокойно, а ведь многое передается по наследству – и плохое, и хорошее. Жена порой упрекает меня за либеральные методы воспитания сына. Отвечаю, что тоже рос, не зная строгих наказаний. Не считаю, будто ремень и рукоприкладство – лучшие способы убеждения.
– А вы мамин сын или папин?
– В детстве, конечно, ждал, когда придет мама. Потом стал замечать, что стараюсь копировать отца. Он научил меня самоотверженному служению делу, привил любовь к чтению. У отца была огромная библиотека научно-технической литературы, среди которой островком выделялись художественные книги и десятитомник Малой советской энциклопедии. Его я и принялся штудировать классе в третьем. Отец продолжал преподавать почти до 70 лет, был с головой погружен в науку. Выйдя на пенсию, жил с мамой в той же квартире, которую получил в 1968 году. Я убедил родителей перебраться в Москву, здесь с папой случился еще один инфаркт, и в 2004-м он умер. После ухода папы я не отпустил маму, сейчас она живет неподалеку от меня.
– Часто видитесь?
– По телефону разговариваем каждый день.
– Слышал, вы крестились в зрелом возрасте?
– В двадцать три года. Решение принимал сам. Таинство проходило в одном из центральных соборов Петербурга. С тех пор для меня началась другая жизнь…
– Вы вообще производите впечатление весьма закрытого человека.
– У меня юридический склад мышления, который имеет и плюсы, и минусы. Достоинство заключается в умении правильно формулировать цели. Недостаток состоит в том, что зачастую я говорю и объясняю более точно, чем нужно. Из-за этого возникает ощущение, будто перед вами сухарь, застегнутый на все пуговицы.
– Прозвище у вас в детстве имелось?
– Никогда не отличался габаритами, поэтому не удостоился прозвища Медведь. Обращались по имени – Дима. С семи лет пропадал на улице, домашние задания учил мало, но до поры до времени это не сказывалось. Затем появился спорт – гребля на байдарке-одиночке. Не скажу, будто добился колоссальных успехов. Физически окреп – да. Поначалу не мог двух раз подтянуться на турнике, а потом стал чемпионом школы в этом упражнении. После гребли была легкая атлетика, в университете переключился на тяжелую.
– Значит, спорт помешал школьным успехам?
– В седьмом классе в жизни появилась Света, и стало не до уроков. Было гораздо интереснее гулять с будущей женой, чем сидеть за учебниками…
– Вы жили по соседству?
– Дома стояли на расстоянии полукилометра. За ум я взялся в десятом классе, когда понял: надо спасать ситуацию. Исправил все тройки и закончил с приличным аттестатом, позволяющим претендовать на поступление в Ленинградский университет.
– Когда первую трудовую копейку заработали?
– Достаток в семье был весьма средний. Были две вещи, которые сильно хотелось заполучить. Джинсы и виниловые пластинки. Настоящие Wrangler или Levi's тянули у фарцовщиков на пару сотен рублей при средней учительской зарплате в сто двадцать. И фирменный винил стоил недешево. Помню, мечтал о двойном альбоме Pink Floyd под названием The wall, но двести рэ были тогда астрономической суммой…
А первые деньги я заработал после восьмого класса. Проходил практику на ремонтно-механическом заводе, трудился учеником слесаря и честно заслужил червонец. Никогда прежде такого богатства в руках не держал! Позвал приятелей, мы поймали такси и поехали на Невский. С шиком подкатили к кинотеатру, купили самые дорогие билеты на вечерний сеанс – по 70 копеек! – и отправились поглощать мороженое в промышленных количествах. После фильма опять на такси вернулись домой. Червонец закончился быстро, зато воспоминания остались надолго…
– В университет поступили с первой попытки?
– На дневное отделение недобрал баллов и был зачислен на вечернее. Год отработал лаборантом у отца в «Техноложке». В остальное время читал теорию государства и права, что позволило мне хорошо сдать первые две сессии и со второго курса перейти на стационар.
– А армия?
– Школу окончил в 16 лет и успел стать студентом до достижения призывного возраста. В университете была военная кафедра, где мне присвоили звание лейтенанта. Нет, срочная служба меня не пугала, но я хотел учиться. У меня была повышенная стипендия, но денег не хватало. Летом пахал в стройотряде, где за месяц мог заработать рублей триста. Когда начиналась учеба, оформлялся дворником. Одно время мел территорию вокруг кинотеатра «Прибой». Классное занятие! Встаешь пораньше, едешь из Купчино на Васильевский, берешь метлу или зимой лопату, делаешь полноценную физзарядку и к девяти утра приходишь на занятия бодрый, как огурец. А тебе еще сто целковых за честную службу отваливают.
– Когда в последний раз полноценно отдыхали, Дмитрий Анатольевич?
– Если не считать традиционных выездов в Сочи, наверное, полтора года назад на Дальнем Востоке. Посмотрел остров Русский и понял, какой мощный туристический потенциал у нашей страны и до чего же плохо мы его используем… На последние новогодние каникулы даже в кинотеатр выбрался на продолжение «Иронии судьбы». Вполне приличное кино. Картину Рязанова не переплюнуть, но Бекмамбетов сработал лучше, чем могли бы другие современные режиссеры.
– На телевизор время находите?
– Новостные программы смотрю регулярно. И чаще через Интернет. Набираю www.1tv.ru, www.vesti.ru или www.ntv.ru и отслеживаю сюжеты, которые мог пропустить в течение дня.
– Еще фотографией, вижу, увлекаетесь.
– Увлекся в четвертом классе, ходил во Дворец пионеров на Невском. Поначалу много снимал, но возможности аппарата «Смена 8М» были весьма ограниченными, и я охладел к фотоделу. Заново подсел уже после переезда в Москву.
– Выставляться не собираетесь?
– Это же хобби…
– Вы человек компанейский?
– Друзей много не бывает. Ближний круг сложился в школе и в университете, за прошедшие десятилетия он не слишком расширился. В него входит десяток человек, не более.
– Скоро мы все узнаем их имена?
– В мои планы не входит втягивать друзей в политику.
– К жизни под присмотром охраны тяжело привыкали?
– Сейчас к дыханию за спиной уже адаптировался, хотя поначалу раздражался.
– А семье каково? У Ильи, похоже, детство уже закончилось.
– Не хотел бы так считать…
– Но, думаю, в футбол с пацанами во дворе, как вам когда-то, сыну вашему уже не играть.
– Мы рано уехали из Петербурга, дворовая жизнь у Ильи даже не началась. А здесь мы жили на служебных дачах: сначала на одной, потом на другой. Словом, сын не адаптирован к уличной среде, и меня это беспокоит. Двор дает хорошую прививку на будущее. По крайней мере, так было в эпоху моего детства.
– Кстати, о спорте. Первый президент России был в душе теннисистом, второй – любитель горных лыж и дзюдо. А третий? К чему готовиться?
– Как человек, дважды в день выходящий на дорожку, хочу сказать, что в стране катастрофически не хватает бассейнов. Надо бы регионам обратить на это внимание.
– Значит, начинаем осваивать кроль и брасс?
– И играть в футбол. Необходимо что-то с ним делать! Народ так любит эту игру, а больших успехов сборная сто лет не добивалась. Заждались! Во всяком случае, давно не испытывал таких позитивных эмоций, как после победы нашей команды над англичанами.
– «Зенит» на ближайшее четырехлетие гарантировал себе «золото» российского первенства?
– Годок пусть в чемпионах походит, а там видно будет. Другие города тоже обижать не стоит, включая столицу.
