Архивные страницы
"Тюрьма - есть ремесло окаянное, и для скорбного дела сего нужны люди смелые, добрые и веселые", - говорил царь-реформатор Петр I. Вдвойне смелыми и добрыми должны быть люди, врачующие тех, кто оказался за решеткой.
В Магнитогорске этим занимается федеральное бюджетное учреждение "Областная психиатрическая больница ГУФСИН РФ по Челябинской области". До недавнего времени она была за семью печатями, персонал избегал внимания прессы. Однако демократизация всех сфер жизни, в частности, и пенитенциарной системы, открыла двери дотоле неизвестного горожанам спецучреждения. Вместе с фотокорреспондентом Андреем Серебряковым мы стали первыми журналистами, переступившими его порог. Наш проводник по "обители" душевнобольных - главный врач, исполняющий обязанности начальника больницы Андрей Белкин.
Поведаем историю учреждения. В 1987 году больница, созданная при следственном изоляторе Магнитогорска, приняла первых пациентов из Челябинской, Свердловской, Курганской областей и Башкирской АССР, которые по приговору суда подлежали принудительному лечению. Через два года профиль учреждения изменили: пациентами стали те, которых суд признал вменяемыми, однако пребывание в неволе обострило их душевный недуг.
В 1997 году больница стала межрегиональной и, кроме соседних областей, хворые стали поступать из оренбургской, саратовской и астраханской колоний. Сейчас спецбольница рассчитана на 150 человек. За год шесть врачей и 23 медсестеры принимают более 600 пациентов.
Больница выполняет еще и функции экспертной службы. Если медкомиссия определит, что осужденный занедужил, учреждение обращается в суд с ходатайством - освободить по состоянию здоровья. Эксперты определяют и степень трудоспособности осужденных. Если есть показания - выдают больничные листы, которые оплачивает фонд социального страхования. Кроме того, врачи готовят методические разработки для учреждений пенитенциарной системы. Медикоментозную и психотерапевтическую методики лечения врачи магнитогорского учреждения разработали самостоятельно. Потому как информация о способах врачевания осужденных не систематизирована и весьма скудна не только у нас в стране, но и в мире - непаханое поле для научных разработок.
Еврокомиссия и права пациентов
Прежде чем увидеть "палаты камерного типа", общаемся с главврачом. В спецбольнице Андрей Михайлович восемь лет, до этого набирался опыта в психоневрологической больнице № 5 Магнитогорска. "Категории больных различные, - говорит Андрей Михайлович. - Имеем весь спектр патологий и сугубо специфических расстройств. Например, молчание - как протестная реакция осужденного на условия содержания. Поначалу он добровольно играет в молчанку, а затем действительно не может заговорить". А не опасаются ли они своих пациентов, допытываюсь я.
- У нас находятся опасные для общества больные, которые нуждаются в изоляции. Освободившись, они встают на учет в обычные клиники, и "гражданские" врачи от них не защищены. На воле наши бывшие пациенты бесконтрольны. На них очень трудно воздействовать: закон хорошо защищает их, забыв о правах окружающих людей. Наши медики находятся под охраной профессиональной службы безопасности.
- В Магнитке был случай, когда больной убил женщину. Это была его третья жертва. Суд признал его невменяемым, как и в двух других случаях. Весьма вероятно, что сейчас он на свободе. Есть ли предел содеянному, после которого безумного изолируют от общества пожизненно? - спрашиваю Андрея Михайловича.
- Они остаются гражданами России, на которых распространяются конституционные права и свободы. Это вопрос к суду, который вправе дать пожизненный срок. Но такие больные к нам не попадают. Слава богу, "пожизненка" нас миновала.
Если больной совершил жуткие преступления, для медиков важна, прежде всего, "картина" болезни, а потом уж кровавые деяния рук его. "Я одновременно и врач, и офицер", - говорит Андрей Михайлович. Прошу назвать самые необычные проявления болезни. Главврач считает: каждая история болезни уникальна: "Эпилептоидные расстройства могут протекать с помрачением сознания: человек действует как зомби. Один больной во время припадка вступал в рукопашную, применяя боевые приемы".
Другой воевал, имитируя действия автоматчика - передергивал затвор, заряжал, кричал: "Прикрой! Атакуй!" В очередной "бой" пошел, когда в больнице проводили режимное мероприятие: приехал спецотряд в камуфляже из другого учреждения. На боевой клич отреагировали по уставу: "ограничили пациента физической силой".
Чтобы уйти от наказания, многие убийцы пытаются симулировать безумие, трудно ли обмануть опытных психиатров? "Специфика пенитенциарной психиатрии в том, что симулятивных расстройств очень много и, порой, их трудно выявить, - отвечает главврач. - Помню пациента из Минска, которому кандидаты и доктора наук поставили диагноз - шизофрения, что позволяло ему выйти на свободу. Когда наши врачи вывели его на чистую воду, симулянт задал вопрос: "Сколько возьмете, чтобы подтвердить диагноз?"
В обычной больнице у медперсонала не болит голова по поводу психологической совместимости пациентов. В спецучреждении - это целое искусство. Сокамерников подбирают опытные медики и оперативники. А если пациент впадает в истерику, требуя одиночную камеру? "Стараемся истеричным личностям не потакать, поскольку это состояние может затянуться, - объясняет главврач. - Заботимся о его же безопасности: в одиночной палате за ним невозможно проследить, разгадать намерения. Может, он задумал свести счеты с жизнью".
Привилегию пользования одиночными камерами представляют туберкулезным и инфекционным больным с чесоткой, вшами. ВИЧ-инфицированных поначалу тоже содержали отдельно, но после того как еврокомиссия, посетив одну из колоний, указала на недопустимость ущемления их гражданских прав, изоляцию отменили. Сокамерники могут находиться в неведении, что среди них больной СПИДом. Медики, связанные врачебной тайной, не вправе разглашать информацию о пациенте. Процент таких больных колеблется от пяти до 15 от общего количества. Сейчас из сотни пациентов таких четверо.
Библейский грех
Тусклые лампы освещают железные двери по обе стороны длинного коридора. Мрачно, гнетуще, как в тюрьме. Ремонтные бригады сюда еще не добрались. Входим в процедурный кабинет. Пациент Александр, спокойный и доброжелательный, соглашается позировать для фотоснимка. Он удивляет обилием татуировок - даже на лбу и веках. Для осужденного - это определенный статус, для врача - проявление психического расстройства личности. По нательной росписи опытный психиатр как по писаной книге определит тип личности и комплексы. Для Александра больница, что дом родной: он здесь уже шестой раз. Сидит, по его словам, по "пустяшной" статье за кражу. О диагнозе умолчим: врачебная тайна…
Знакомство с больницей пришлось на время обеда. По гулкому коридору разнеслось зычное: "Прием пищи. Приготовиться!" Баландер, по-нашему раздатчик, разливает аппетитный борщ из огромного котла в чашки и подает в окошечки камер. За процессом наблюдает медсестра Светлана Анатольевна.
- Зачем? Чтобы ненароком компотом не обделили?
- Так положено: за нормой следить, претензии принимать по меню и недосолу-пересолу, - объясняет медсестра.
- А красной икорки не требуют?
- Не требуют, но на свои деньги могут заказать. Заявки принимаем раз в месяц.
Второй этаж светлый от нового кафеля и неоновых ламп. В иной "вольной" больнице похуже будет. Ремонт - гордость Андрея Михайловича. Он показывает пахнущую краской, чистенькую камеру с необходимым набором новой мебели. Ножки стола и стульев для безопасности прикручены к полу намертво. "Сейчас обновляем сантехнику, тянем горячую воду. В камерах она есть, а в наших кабинетах пока нет. Все для комфорта больных". Ремонт в больнице перманентный. Только закончили отделывать последнюю камеру, глядь, а первую будто и не ремонтировали. Не жалеет, не бережет спецконтингент народных денег.
Все помещения под видеонаблюдением, пациенты - под охраной сотрудников отдела безопасности. Его начальник майор Андрей Заборский сопровождает нас во время осмотра. Спрашиваю про релаксацию. "Рыбалка!" - отвечает Андрей Юрьевич.
Наша экскурсия совпала с прокурорским обходом - плановой проверкой, во время которой выслушивают претензии и жалобы. Мы напросились в камеру. За столом отобедывают четверо. Завидев делегацию, как по команде поднялись. На полочке увидела Библию. "Это моя!" - встрепенулся молодой черноволосый Иван. Как оказалось, священное писание он не чтит: подвержен одному из библейских грехов - сутяжничеству. Забросал руководство кляузами и жалобами. Главврач пояснил, склочность - проявление болезни, диагноз. Интересуюсь: Библия - единственная книга на четверых? "У нас много, только они у меня под кроватью". Боясь, что не поверим, мужчина извлек несколько потрепанных томов. "Есть фантастика, а вообще я детективы люблю", - говорит пациент, представившись Александром.
Заходим во врачебный кабинет. В отличие от камер - давно не видел ремонта. "Мы обратились к мэрии с просьбой помочь стройматериалами, - поясняет Андрей Михайлович, - нам ответили, что просьбу приняли к сведению".
Гордость, с какой главврач показывает "ремонтные" достижения, доказывает - дались они нелегко. До еврокамер, как того требует Евросоюз, далеко, но руководство больницы делает все, чтобы интерьер отвечал статусу медучреждения. Для больницы стройматериалы - самый лучший подарок. Спонсоры есть, но строгие уставы разрешают принимать помощь лишь от юридических лиц. И таковые находятся: говорят, забирай, только от бумажной волокиты уволь - потом налоговая проверками замучает. Но без документов даже книгу на баланс не поставят.
Предвидя скепсис отдельных граждан по поводу спонсорства, замечу: помогать блаженным, так на Руси называли душевнобольных, дело необходимое и богоугодное. "Психическую коррекцию преступников, осужденных за сексуальные преступления, маньяков, должны осуществлять в системе ФСИН, в спецбольницах нашего профиля, - считает Андрей Михайлович. - Над излечением этой патологии бьются ученые всего мира. Готовых решений пока нет, но надо искать, выяснять первопричины болезни".
…Важность дела, которым занимается спецбольница, доказывает российская статистика: из 850 тысяч человек, находящихся в местах лишения свободы, 270 тысяч нуждаются в помощи психиатров. Тенденция к росту психических расстройств наблюдается в стране и в мире. В том числе и в тюремной системе, которая является частью общества.
