Правду говорят, что интерьеры жилья многое говорят о хозяине. В просторной квартире Варакиных с минимумом мебели много воздуха, на стенах от самого входа – деревянные нигерийские маски, эмоционально заряженные фотопейзажи и выразительные портреты близких в рамах, на видном месте – серия фарфоровых японских куколок. И указующий перст хозяина в сторону ванны: вошёл из ковидного мира – вымой руки, в наши дни по-другому никак.
В красном углу гостиной – рабочий стол, по оборудованию достойный продвинутого пользователя оргтехники: компьютер, «чтобы печатать», ноутбук «для выхода в Интернет», электронная книга, фотопринтер и 1001 компьютерная мелочь. А вот адресная книжка – по-старинке: в кожаном переплёте. И это только несколько штрихов к портрету девяностолетнего хозяина – Юрия Варакина.
Ему было девять, когда началась война. Помнит, как 22 июня 1941-го возвращались из лесу с дядей – любителем природы – а по дорогам уже потоком идут колонны мобилизованных, вслед, сколько хватает сил, бегут заплаканные матери, дети и жёны, и в каждом разговоре: «Война!». Город опустел: кто воевал, кто работал на двенадцатичасовых сменах, как отец Юрия Варакина, получивший бронь на военном заводе. Дети без надзора, измученные взрослые. Помнит чувство голода, сопровождавшее всю войну, палисадники, превращённые в огороды, ожидание апреля, когда первым из зелени всходит салат – витаминные листья, дополнение к скудному карточному пайку. Война в их Выксу не вошла, но тревога не отпускала: над родным городом к Горькому с пугающим гулом прорывались фашистские бомбардировщики. И первые мирные дни запомнились. Только тогда слово «победа» было не в ходу: оно ассоциируется с торжеством, а можно ли по-настоящему ощущать праздник, когда душа ещё сочится болью? Говорили просто: «Война кончилась!» – то есть страданиям конец, это важнее.
Послевоенная юность цепко хваталась за большое профессиональное будущее. Половина мальчишек-одноклассников Юрия Аркадьевича поступили в институты на металлургические специальности. Позднее, уже после окончания столичного вуза, Варакин оказался в Магнитке, ещё не зная, что, начав подручным кузнеца, через много лет возглавит кузнечно-прессовый цех Механоремонтного комплекса, станет заслуженным рационализатором РСФСР, напишет две книги воспоминаний. Вопрос о самом ярком событии в более чем сорокалетней производственной биографии ставит его в тупик: ведь на каждый год приходится свой памятный проект, сложная задача, трудный этап. Об их серьёзности можно судить даже по названиям глав в его книге «Мы – кузнецы, и дух наш крепок!»: «Проблемы быта», «Забастовка», «Назначают начальником цеха. Первые шаги», «Жилищные вопросы», «Техника безопасности», «Зам попал под огонь», «Смерть директора», «Техническое перевооружение», «Конец двоевластия». В течение семидесятых обновляли молоты, установленные ещё в тридцатые и сильно изношенные в годы войны. В восьмидесятые участвовал в налаживании промышленного производства в Нигерии – вот откуда в его доме изящные статуэтки и выразительные маски из чёрного дерева. Вернулся в бывший Союз – будто из-за границы снова за границу попал: благополучная до его отъезда в Африку Родина обнищала, как страна третьего мира – беднота копалась в помойках, как в тогдашней Нигерии.
В начале девяностых уже пенсионером пять лет преподавал основы безопасности жизни в школе № 5.
«Понял, что с детьми работать сложнее, чем на промплощадке: там больше за производство отвечаешь, а тут – больше за людей, к тому же несмышлёнышей. И у взрослых все мысли о работе, они заточены на ней, а у малышни – о чём угодно, кроме школы».
Привыкший к активной производственной и общественной жизни, Юрий Аркадьевич отдаёт дань и собственному возрасту, и потребностям души. От автовождения отказался всего несколько лет назад, но по-прежнему охотно навещает сад на общественном транспорте или в качестве пассажира с родными. Улыбается: «Забываю слова, но погружаться в кроссворды, чтобы поддерживать память, – мне недостаточно. Пишу воспоминания, благо зрение напрягать не приходится: компьютер позволяет увеличить буквы до нужной величины, легко исправлять написанное».
Обучение компьютерной грамоте начал в возрасте за семьдесят и высоко ценит её возможности.
А ещё когда-то дед обучил его, ещё мальчишку, мастерству фотографии – и всю жизнь Юрий Варакин фотографировал: семья, уральская природа, промплощадка. Прежде – на плёнку, теперь, когда позволяет современная техника, переводит на «цифру» свои старые снимки и современные кадры, сделанные внучкой. Они становятся украшением дома: тёплые туманы над рекой, смеющиеся молодые лица, древние горные уступы. С другой стороны комнаты на них смотрят грациозные японские фигурки – любимицы жены, Марцеллы Афанасьевны. У Варакиных домашняя территория не делится надвое – шестьдесят три года рука об руку, глаза в глаза, душа в душу. Так и вывели в люди сына и дочь – выпускников Магнитогорского горно-металлургического института, и значит, продолжателей дела отца.
«А новые цели?» – «Дожить до девяноста». – «Остаётся всего несколько дней. Не коротковата задача-минимум?». – «Для меня – максимум: я её год назад поставил». Да, только с высоты возраста понимаешь: каждому десятилетию – свои масштабные цели и свои пути их достижения, а ощущению победы предшествует простое, но очень значимое: «Порог – преодолел!».
