16 января профессиональный праздник – Всемирный день ледовара – отметили специалисты, которые заливают, прессуют и реставрируют лёд на катках и ледовых аренах. Дата выбрана не случайно – именно в этот день родился американский инженер Фрэнк Замбони, который изобрёл ресурфейсер – ледовый комбайн для восстановления ледового покрытия.
Профессия ледовара – из категории редких. Этому ремеслу не обучают в техникумах и вузах, да и в трудовых книжках записей о ледоварах не найти. В эту профессию попадают по воле случая и остаются на долгие годы, пытаясь найти формулу идеального льда. Непростая – круглосуточная – работа ледоваров зачастую остаётся в тени, но без них не смог бы состояться ни один хоккейный матч.
Сергей Батищев по образованию – инженер по автоматизации металлургического производства, по должности – главный инженер хоккейного клуба «Металлург», а по призванию – ледовар с более чем двадцатилетним стажем. Сначала интересовался качеством воды, а затем увлёкся её твёрдым агрегатным состоянием, проще говоря, льдом. Начинал во Дворце имени
И. Х. Ромазана, постигая новую профессию методом проб и ошибок. Литературы и учебников по ледоварению не было, но инженерная жилка заставляла его докапываться до сути явлений. В 2007 году перешёл в «Арену-Металлург» и вот уже шестнадцать лет отвечает за подготовку льда на главной хоккейной площадке Магнитогорска.
Лёд связан со всем оборудованием и является неотъемлемой частью инженерной инфраструктуры.
– У нас есть специальная служба – ремонтировщики льда – это специалисты, которые ухаживают за льдом, – поясняет Сергей Батищев. – Одиннадцать человек обслуживают три арены. Состав воды, используемой для заливки, контролирует технолог.
Как главный инженер Сергей Батищев отвечает в «Арене» буквально за всё, начиная от состояния здания и коммуникаций до качества подготовки ледового покрытия.
– Буквально несколько минут назад общался с хоккеистами по поводу качества льда и получил от них благодарность, – отмечает Сергей Александрович. – Мы постоянно работаем над улучшением льда. В прошлом году разработали установку для увлажнения воздуха и теперь имеем возможность менять режимы и поддерживать лёд в отличном состоянии, независимо от климатических условий. Ни на одной ледовой арене такого нет. Дело в том, что в морозы воздух на арене очень сухой, до использования установки минимальная влажность составляла шестнадцать процентов, что приводило к сублимации льда, его испарению. В результате поверхность льда становится пещеристой, мягкой. На таком льду легко травмироваться. После того, как внедрили мощную систему увлажнения, которая работает круглосуточно, даже в сильные морозы спокойно поддерживаем влажность на уровне сорока процентов.
Система увлажнения – не единственная разработка инженера Батищева и его коллег. На сегодня оценка качества льда весьма субъективна, так как точных критериев для определения «хорошего» и «плохого» ледового покрытия пока не существует. В связи с этим магнитогорские ледовары сконструировали специальный прибор, позволяющий измерить прочность льда. Внешне агрегат напоминает детские санки, снабжённые лезвием от хоккейного конька – расположенное под определённым углом, оно имитирует либо отталкивание, либо торможение. При движении всей этой конструкции возникает сопротивление льда, которое измеряется динамометром. «Твёрдость льда по Батищеву», – смеётся Сергей Александрович.
– Сейчас пытаемся продвинуть наше изобретение в КХЛ, – отмечает главный инженер. – Если все хоккейные клубы изготовят точно такой же прибор, появятся некие критерии, которые можно будет привязать к качеству льда. Подобный опыт у нас уже есть. Так, по инициативе хоккейного клуба «Металлург» в регламенте КХЛ в общепринятой системе RAL были введены чёткие критерии цветов. Немаловажно, что руководство клуба всегда поддерживает наши инженерные поиски, не жалея на это ни времени, ни средств. В нас верят, и мы можем творить, пробовать, искать новые решения. Стараемся оправдывать это доверие. При таком отношении работать очень интересно.
Формирование ледового покрытия – процесс сложный и многоступенчатый. Всё начинается с бетонной плиты, лежащей в основании ледовой площадки. Это настоящий технологический «пирог», напичканный всевозможными техническими «штучками»: системой подогрева с несколькими уровнями теплоизоляции, трассами с хладагентом, с помощью которого происходит замерзание технологического пирога. К слову, именно от температуры плиты зависят свойства льда: достаточно понизить её ниже установленных требований – и лёд получится хрупким и ломким. Перед заливкой плиту охлаждают сначала до нулевой отметки, а затем до минус четырёх градусов, после чего при помощи специального оборудования наносят, а точнее распыляют тончайший слой воды – два–три миллиметра. Для получения необходимой толщины процедура заливки повторяется неоднократно.
Существует такое понятие – оптимальная толщина покрытия. Превышение стандарта чревато снижением качества верхнего слоя: холодильное оборудование может не справиться с поддержанием необходимой температуры, а тонкий лёд опасен образованием сквозных трещин.
Общего «рецепта» льда, подходящего для всех ледовых арен, нет и быть не может, подчёркивает Сергей Батищев.
В каждом регионе свои климатические условия. В отличие от Магнитогорска, Челябинска, Новосибирска и Хабаровска, ледовые арены, расположенные в западной части России – Москве, Санкт-Петербурге, страдают от повышенной влажности, а у той же Уфы таких проблем нет. На качество льда влияет и химический состав воды. Из водопроводной или речной воды никогда не получится хороший лёд, соответствующий всем «хоккейным» требованиям. Поэтому перед нанесением вода проходит многоступенчатую подготовку. Начинается всё с отстаивания в огромных ёмкостях, затем она проходит несколько систем фильтрации, обеззараживание ультрафиолетом.
– У нас сложная система водоподготовки, – главный инженер указывает на переплетенье труб и резервуаров. – В тёплое время года используем для заливки воду одного химического состава, ближе к холодам – другого. Это необходимо для того, чтобы основные критерии льда – жёсткость, прочность, прозрачность – были примерно одинаковые. Поэтому, когда необходимо, в ноль убираем соль и жёсткость, потом, наоборот, добавляем. В жару нужно больше очагов кристаллизации для прочности льда, в холода добавляем умягчённую воду с водорастворимыми солями, чтобы на поверхности льда образовывалась плёнка воды, препятствующая испарению.
Кажется, что про лёд Сергей Александрович знает абсолютно всё. Двадцать лет он изучает воду и пытается найти ту «золотую» чемпионскую формулу льда, которая позволила бы магнитогорским хоккеистам завоёвывать новые награды и титулы. От ледоваров зависит качество ледового покрытия, а от него, в свою очередь, то, как чувствуют себя на льду хоккеисты.
– Лёд не варят, а наращивают, – уточняет Сергей Александрович. – Структура искусственного льда противоположна той, что создаёт природа. На водоёмах лёд формируется сверху вниз, у нас – снизу вверх. В природе температура воздуха отрицательная, а воды – положительная, у нас наоборот – температура плиты отрицательная, а воздуха – положительная. Существуют СНиПы эксплуатации ледовых арен, в которых прописано, что температура воздуха для хоккеистов должна быть не выше минус пяти градусов, для фигуристов – не выше минус четырёх. Кроме того, на высоте полутора метра от катка температура воздуха должна быть двенадцать градусов, а скорость – 0,8 метра в секунду. Это способствует хорошему воздухообмену и создаёт комфортные условия для игры. Если повысить температуру, то игрокам будет жарко, понизить – холодно.
Обслуживание ледовой поверхности – не менее важный процесс. Это только со стороны кажется, что быть оператором ледового комбайна легко и просто. На деле далеко не каждый, кто умеет водить автомобиль, сможет обуздать ледовую технику – этому нужно учиться.
– Совершенная техника! – отмечает Сергей Батищев, глядя на ледозаливочный комбайн «Замбони», неторопливо выезжающий на арену. – Эта машина проверена годами, она эксплуатируется по всему миру, в настоящее время в ней устранили все недостатки и можно сказать, что это вершина инженерной мысли.
Ледовые машины выполняют сразу несколько функций: они заливают и строгают лёд, причём одновременно.
Поэтому оператору необходимо поддерживать стабильную скорость и следовать по определённым траекториям, чтобы равномерно снять слой повреждённого льда и залить его водой. Ну и, конечно же, приходится сохранять ледяное спокойствие. Эмоции хороши во время ледовых баталий.
Снежную стружку комбайн сгребает в специальный бак. После чего оператор задаёт покрытию жару, подавая на очищенную поверхность льда горячую воду. Благодаря высокой температуре вода замерзает не сразу и успевает проникнуть в трещины и углубления. Последний этап – разглаживание льда специальным «мокрым полотенцем». Когда всё сделано, комбайн уезжает с арены и сбрасывает стружку в растопочную яму.
– «Металлург» – единственный клуб в России, который работает на оборотной воде, – подчёркивает Сергей Батищев. – После того, как снежная стружка превращается в воду, фильтруем, убираем из неё «биологию»: кровь, пот и слезы, пролитые хоккеистами, а иногда и выбитые зубы. Когда вода становится стерильной, используем её для подпитки.
За минувшие годы Сергей Александрович наработал богатый практический опыт, который лёг в основу многочисленных научных статей, возможно, когда-нибудь он напишет книгу про лёд и профессию ледовара, которой не обучают ни в одном учебном заведении. В завершение встречи Сергей Александрович признался, что, несмотря на внешнюю суровость, растопить сердце ледовара не сложно, достаточно поблагодарить его за непростой и зачастую невидимый труд.
