- Вышивка гладью? - удивились в редакции, услышав об искуснице, создавшей целые полотна: гладь - нынче редкость. Но то, что мы увидели, превзошло все ожидания. Кто мог знать, что полотна - диковинка даже не по виду и качеству вышивки, а по технике, темам, сближению с живописью.
Ожидали увидеть традиционные полотенца, салфетки - утилитарный набор. А тут - копии свитков восточных живописцев и каллиграфов. Да и выставочный зал своеобразный: комната в жилой квартире в тихом уголке Ленинского района.
Выставка вышитых полотен - не первая в квартире Натальи Лисиной: у нее острая потребность делиться ощущением жизни. Она не раз экспонировала в своем "салоне" произведения изобразительного искусства, часто с вокальным и музыкальным сопровождением - Наталья Николаевна преподает музыку. Но себя считает только экскурсоводом или хранителем.
- Обо мне - не надо, - просит она.
Экспозиция посвящена творчеству ушедшей из жизни мастерицы Людмилы Трофимовой. Наталья Николаевна распределила темы ее вышивки по циклам и технике. Несколько прозрачных шарфиков с растительными мотивами, стрекозками, бабочками - они не в рамках, можно рассмотреть обратную сторону: все "рисунки" двусторонние, без единого узелка.
Фрагменты японских свитков - репродукции известных изображений: "Богиня Кэнон", "Самурай". Наталья Николаевна не перестает восхищаться чистотой монохромного изображения: картины нитями передают ту же обращенность персонажа в глубь себя, что и картины тушью. Экскурсовод указывает: в восточных традициях поэзия и каллиграфия развивались вместе, и вышитые работы Людмилы Трофимовой, как и восточные первоисточники, словно озвучивают известные строки японской поэзии. "Ах, только удержать бы мне его - того, кто от меня решил уйти", - цитирует экскурсовод к "Плачу о возлюбленном".
Есть здесь иллюстрации к Омару Хайяму, причем в одном из изображений, поясняет Наталья Лисина, лицо их с Люсей общего знакомого - это гладью-то! Цветы - объемные, живописные. Репродукции цветной графики Хиросигэ Андо. Композиции с лошадьми Сюй Бэй-Хуна. "Смотрите, какая глубина изображения, - обращает наше внимание хранительница, - здесь переданы два плана: ближний и дальний". Материал все тот же - черная нить на однотонной светлой ткани. Работы-шутки: колода крошечных игральных карт хэнд-мейд, вышитые женские украшения. А еще летящие ангелы, церкви, звезды в небе - нити оказалось подвластно любое изображение. Сама мастерица называла свои вещицы без пиетета: диалектным, бабушкиным - "гапки".
Людмила Трофимова с Натальей Лисиной не были подругами в бытовом понимании - скорее близкими по складу души. Знакомы с Людмилой были давно, встречались нечасто, но поддерживали друг друга словом и советом в мучительные периоды, когда близкие уходили из жизни. Присматривались друг к другу с встречи, куда Наталья Лисина пригласила друзей познакомиться с поэзией Елены Евгеньевой, пела песни на ее стихи. Однако чтобы сблизиться душой, нужна была особая искра. По воспоминаниям Натальи Николаевны, Лидия Трофимова, присутствовавшая на встрече с поэзией, "оказалась человеком потрясающей чувствительности - очень тонко ощущала красоту слова". А хозяйке салона подарила в тот день свою вышивку "Олени".
- Она всегда щедро раздаривала работы. После первой же выставки я попросила, чтобы она хотя бы фотографировала их, прежде чем отдать, и записывала - кому.
Эта, последняя по времени, выставка задумана еще при жизни Людмилы Трофимовой, при жизни и должна была состояться. Но вышивальщица к тому времени уже была тяжело больна, знала, что уходит. Умерла - и оказалось: ни одной работы дома - все раздарила. Для выставки их собрали у друзей - вещицы филигранной техники в простых рамках.
И еще беда: никто толком не помнит, как она работала: такое обычно только сам мастер может обсказать. А ведь она создала собственную технику. Мечтала написать книгу об этом искусстве, но так и не исполнила. Никаких других выставок, кроме организованной Натальей Лисиной, у нее не было. Но ее душевная боль была о другом: не было учеников. Внук как будто тянулся к вышивке, но он мал, его она только начала обучать. Да еще при случайном знакомстве - работала с нитью на скамье у подъезда - обрела взрослую ученицу. Зоя Самодурова - бухгалтер, увлекалась бисерной техникой, вышивкой крестом, а тут гладь, интересно. Но наставница учила ее не только мастерству: поставила условие - вышить и раздать семь шарфов. Ученица так и сделала, но времени на углубленный курс не оставалось: Людмила Трофимова уже завершала земной путь.
Наталья Николаевна знает из рассказов подруги, что та заработала первый трудодень в шесть лет, а вышивала с четырех. В роду были белошвейки. Дед - художник, член Российской Академии художеств, стажировался в Европе, а вернулся - и ушел в иконописцы. Люся в разные годы была завлитом в драматическом театре, библиотекарем с крошечной зарплатой - и никогда на бедность не сетовала: знала, что все, что требуется человеку - красота, разлито в природе или может быть создано его руками. Больше ничего не нужно. Тринадцать лет назад ушел из жизни муж - Валерия Михайловича еще помнят в пединституте. Вот это невосполнимо.
Она не умела организовывать быт, довольствовалась малым. Однажды в квартире побывал вор и - не нашел, что украсть. Когда сильно нуждалась - брала заказы в ателье, расшивала платья для состоятельных клиентов. Вряд ли они знали, какого класса мастер исполняет их прихоти, а она не гнушалась мелкой работой, погружалась в нее с радостью. Могла жить без телевизора, но не без магнитофона - когда приходили друзья, включала записи восточной поэзии в музыкальном сопровождении. Круг ее общения - вузовцы, работники театра. В таком окружении можно жить высоким искусством, чужестранной поэзией.
Умирала она трудно, в шестьдесят три. С ней были дочь и сын - Катя и Павел, но перед лицом смерти человек одинок. Ослабев, она стеснялась своего состояния. Чтобы не смущать подругу, Наталья Николаевна визиты заменяла письмами. Когда виделись, читала ей стихи. В последний ее приход Люся едва слышно произнесла: "Спасибо, Наташа". Мастерица ушла из жизни в декабре, но подруге не хочется приписывать воспоминание о ней к поминальной дате: искусство вышивальщицы живо по настроению и близости к природе. Она собиралась изготавливать кукол с лицами друзей, начала вышивать Наташин портрет и все, что мастерила, изначально предназначала для подарков. Наталья Николаевна, вспоминая о подруге, попросила: "Хочется, чтобы Людмила Трофимова в публикации предстала живой"...
