В подарок от металлургов Магнитки сталевар, лучший наставник молодёжи вёз бюст Сталина каслинского литья и альбом из нержавеющей стали с видами Магнитки и Челябинской области.
Родился Захар Петрович Лупинов на хуторе Аюта Ростовской области в 1900 году, – как он сам говорил, «распечатал» новый век. Отец ушёл «на германскую» – первую мировую войну, и четырнадцатилетний Захар остался за хозяина. Когда подрос, устроился на шахту откатчиком, потом на металлургический завод в Красном Сулине – подручным сталевара. Вспоминал, что жара от мартенов стояла такая, что чугунные заслонки плавились. Через год толкового парня поставили сталеваром, несмотря на то, что образование оставляло желать лучшего – всего четыре класса. При заводе Захар окончил школу мастеров, был на хорошем счету. И вдруг сорвался на Урал, в далёкую Магнитку, о которой писали во всех газетах.
«Читал, что там сооружаются печи-гиганты по ёмкости в шесть раз больше тех, на которых я работал, – вспоминал Захар Петрович. – Вот и загорелся. Много бумаги на заявления извёл: не отпускали. Когда пришёл вызов из Магнитогорска, отправился к директору. Тот, хоть и злой был, заявление подписал. И наказал не позорить на Урале нашу марку».
В 1937 году Захар Лупинов приехал в Магнитку. В то время работал только второй мартен, третий ещё строился.
«Думал, в цехе цветами встретят, – признавался Захар Петрович. – А начальник только глянул в бумаги и говорит: «Пойдём, посмотрим, какой ты сталевар». Повёл не к печи, а к пульту управления. А там приборов тьма. Тычет пальцем в один, другой: «Что это?» Прибор по расходу газа, отвечаю. Словом, выдержал весь экзамен, после чего поставили меня сталеваром на двенадцатую печь».
Первым делом Захар Лупинов собрал свою техническую библиотеку. А чего не находил в книгах и журналах, узнавал от более опытных коллег. Через полгода получил благоустроенную квартиру на улице Фрунзе, перевёз семью. В 1940 году Лупинова назначили обер-мастером первого блока печей третьего мартеновского цеха.
«В начале войны близко сошёлся с Григорием Ивановичем Носовым, – вспоминал Захар Петрович. – Стареющий обер-мастер попросил меня наварить подину третьей мартеновской печи. Я отнекивался: мол, опыта такого нет. Вдруг позади меня появляется Носов, глаза хмурые: «Опыта нет? Меня когда директором ставили, тоже сомневался, думал, не справлюсь, а мне сказали: «Надо!» Подину тогда я наварил удачно».
С началом Великой Отечественной войны сталевары под руководством Лупинова осваивали выплавку в большегрузных мартеновских печах десятков марок легированной стали военного назначения, броневой стали. Одновременно с этим обучал Захар Петрович азам профессии выпускников ремесленных училищ. В цехе ко всем обращался по имени-отчеству – от третьего подручного до сталевара, а в ответ слышал: «Дядя Захар».
«Пока варили опытную плавку, Григорий Иванович от печи не отходил, – вспоминал Захар Лупинов летние месяцы 1941 года. – Когда слили вторичный шлак, попросил подать ковш поближе. Долго через защитные очки вглядывался в поверхность жидкого металла. Хотя анализа ещё не было, директор не мог сдержать радости: «Братцы, ведь это же наша Победа!» В тот же вечер пришлось присутствовать на полигоне, где расстреливали нашу броню. Когда выпустили последний снаряд, все ринулись к испытательному стенду: на металле ни трещинки, только вмятины».
Захар Петрович отмечал, что металлурги любили и жалели своего директора. Окно его рабочего кабинета знали все, как и то, что рабочий день директора заканчивается далеко за полночь. Уже после войны Захар Лупинов обходил многочисленные инстанции с просьбой поставить на проходной ММК памятник Носову и очень переживал, не находя поддержки.
За образцовое выполнение заданий ГКО СССР в 1945 году старший мастер Лупинов был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Его послевоенный труд отмечен тремя орденами и пятью медалями.
В 1947 году депутат Верховного Совета РСФСР Захар Лупинов на заседании сессии впервые «вживую» увидел главу государства Иосифа Сталина. А через два года неожиданно для себя стал посланцем Магнитки на праздновании 70-летия вождя. Ехал в Москву в одном купе с секретарём обкома Патоличевым. Все пространство было заполнено разнообразными подарками юбиляру. Копейские шахтёры на куске угля высекли портрет Сталина, мастера из Златоуста изготовили на листах из нержавейки гравюры заводских и городских пейзажей.
«Торжественное заседание проходило в Большом театре, – рассказывал Захар Петрович. – Среди гостей члены правительства, учёные, представители союзных республик и демократических стран. Секретарь Болгарской компартии передал юбиляру письмо, подписанное пятью миллионами граждан. В бинокль я выхватил лицо Сталина, мне показалось, что он отбывал обязательную, но ненужную повинность. На другой день празднование продолжилось в Георгиевском зале Кремля».
Захар Лупинов стал примером не только для молодых сталеваров, но и для своих потомков – пятеро его детей связали свою жизнь с комбинатом. После выхода на пенсию он возглавлял штаб народной дружины и был частым гостем в подшефной школе № 51.
