Валерий Ефремов, ветеран-прокатчик:
– Отец – первостроитель Магнитки, приехал в будущий город в первые месяцы. Прошёл две войны – финскую и Великую Отечественную. Начинал рядовым, закончил капитаном, уже после войны получил майора. Рассказывал: отправляли по финским тылам батальоном, а выживали, возвращались лишь десять–двенадцать человек. Месяцами – в маскхалатах, на лыжах, без возможности согреться, разжечь костёр, приготовить горячую пищу. Обмораживались, попадали под бомбёжку, в прицел финским «кукушкам». Всю оставшуюся жизнь после этих морозных походов у отца болели ноги.
Мама в это время с тремя детьми жила в селе в Курганской области. Было голодно, дополняли рацион травами. Мама ходила за десятки километров в другие сёла, чтобы обменять огородную продукцию на муку: пешком с мешком в руках туда и обратно. Так и подорвала здоровье, а когда оказалась в больнице – едва не отняли детей в детдом. С трудом удалось оставить их дома на попечении старшей из троих детей – ей в ту пору было лет двенадцать-тринадцать. Заботы о младших, огород, коровка – всё легло на неё.
Любовь Коростелёва, ветеран-прокатчик:
– Отца и старшего брата призвали на финскую, потом на Великую Отечественную – помню, как их провожали, мне тогда было четыре. Но отцу со второй войны не суждено было вернуться. А брат после Победы стал кадровым военным. Ещё один мой старший брат – нас у родителей шестеро – в войну работал у мартена, стал главой нашей семьи. Мама в военную пору, когда удавалось, устраивалась на работу, а я, семилетняя, смотрела за младшими. Очень выручала корова – наша кормилица.
Екатерина Трифонова, ветеран-прокатчик:
– Отец в трёх войнах участвовал, начиная с гражданской. Когда его призвали в начале сорок второго – ему было уже за пятьдесят. Вскоре погибли и он, и мой старший брат, воевавший под Ленинградом. Мама в ту пору целыми днями работала в колхозе, нас у неё оставалось ещё шестеро. Старшую сестру призвали работать на лесоповал, другая, лет пятнадцати-шестнадцати, была заправщицей тракторов. Помню вкус лебеды – её добавляли в стряпню. Спасибо бабушкам – одна подкармливала и присматривала за нами в деревне, другая, сама жившая в землянке, дала нам приют в Магнитке после войны. Трудности сплотили и закалили нас: я подрабатывала с восьмого класса – сколачивала ящики на «метизке», дежурила санитаркой в детской поликлинике.
Александра Панькина, ветеран-горняк:
– Для победы стране требовались большие средства. Мои родители во время войны работали на золотых приисках в Западной Сибири. Она – бригадиром по добыче золота, он заведовал конным транспортом, обоим немного за двадцать, там и познакомились. Зимой накапливали грунт, летом вручную промывали в ледяной воде – с тех пор руки всегда отзывались на непогоду.
Анатолий Дьяконов, ветеран-горняк:
– Отец работал старшим вальцовщиком на стане «250-2», на фронт его не пустили. Смена – двенадцать-шестнадцать часов, порой на работе приходилось оставаться по двое-трое суток. В этом случае кто-нибудь из товарищей заходил к нам домой, сообщал. Продуктов не хватало, но осенью удавалось находить овощи на полях после уборочной. Отец всегда присматривал, чтобы мама свою порцию съедала при нём – иначе она экономила на себе.
Вера Мазнина, ветеран-горняк:
– К началу войны отец служил срочную на Дальнем Востоке, и уже в декабре сорок первого, в дни контрнаступления под Москвой, их части переправили туда. Вскоре он был ранен, а после госпиталя вновь оказался на фронте. Снова ранение, госпиталь – и снова на фронт. В сорок третьем, когда окончательно вышла из строя правая рука, комиссовали. В возрасте двадцати одного года виски у него уже были седые, и сколько его помню, часто разрабатывал руку, пытаясь ослабить боль. Всю оставшуюся жизнь вспоминал: когда его «просто ранило» – друга рядом убило.
С совсем ещё юной мамой они поженились в год его возвращения, в деревне под Уфой, откуда оба родом. Она наравне со взрослыми от темна до темна работала в колхозе и ещё старалась помочь старшей сестре, оставшейся с пятью детьми после призыва мужа на фронт. Замужество отменило мамину отправку на торфоразработки, где условия работы были даже более тяжёлыми, чем в деревне…
