Самодеятельный автор известен читателям "ММ" документальными повествованиями о тяжёлой жизни послевоенной деревни. Она - составитель дайджеста о героях-магнитогорцах, погибших во время военных конфликтов в Афганистане и Чечне. Воспоминания Людмилы Коноваловой, воскрешающие события 75-летней давности, найдут отклик не только у её современников, но и у молодёжи, которой интересна история страны.
Летом 1944 года председатель колхоза Никифор Иванович привёз в деревню учительницу: 17-летнюю Анастасию Ивановну - маленькую худенькую девушку, выпускницу педагогического техникума. Он заранее договорился с колхозницей Катей, что школа разместится в её избе, там же будет квартировать и учительница.
Потолки в избе тесовые, стены проконопачены мхом. Дом до войны построили родители Кати и её молодой муж. Да, не пришлось молодому хозяину пожить в новой избе. Погиб на фронте.
Председатель поехал на лошади в соседнюю деревню Обаниху собирать для школы с миру по нитке. Директор школы дала несколько столов и доску. В деревне Большая Свеча разжились списанными столами, партами, досками.
Председатель призвал стариков, которые могли столярничать, и те вместе с подростками строгали, ремонтировали, красили. Вся деревня радовалась, новой школе.
Последний день лета 1944 года выдался ясным. Вечером матери, придя с полей, спрашивали ребятишек, что да как? Ведь сами женщины сплошь неграмотные. Некоторые могут расписаться, другие и этого не умеют, ставя крестик вместо подписи. Поэтому для наших родителей открытие школы в деревне Зайцево ещё больший праздник, чем для нас - несмышлёнышей. Они напишут на фронт о большой радости.
Ученики столпились у Катиной школы-избы. Учительница Анастасия Ивановна вышла на высокое крыльцо. В синем ситцевом платьице с белым воротничком она была, как школьница из букваря. Робея, Анастасия Ивановна, посматривая в журнал, называла имена и фамилии учеников. Пришли все. Учительница жестом пригласила войти. Кто босичком, кто в обувке, заспешили наши ножки по свежевымытым некрашеным ступенькам высокого крыльца. Мы, первоклассники, сели за настоящие парты в первом ряду. В простенке висела доска. Сбоку рассаживались ребята постарше.
- Запомнили свои места? - спросила учительница. - Завтра садитесь так же. Когда выйду из двери - встанете. Так приветствуют учителя и старших. Кричать "здравствуйте" не надо. Хотите задать вопрос, поднимите руку, ставя локоток на парту. Хозяйку звать Катя. На кухне есть часики с гирькой, и Катя колокольчиком будет подавать сигнал с урока и на урок. Хочу вас порадовать. На большой перемене Катя будет кормить горячим завтраком.
- Вот это новость! Да, в школу только из-за горячего завтрака можно ходить, - радовалась я. А учительница продолжала объяснять. - Разучим гимн Советского Союза и утром стоя будем петь.
Она продиктовала слова первого куплета.
- Попробуем спеть: "Союз нерушимый республик свободных сплотила на веки великая Русь...".
Учительница, дирижируя, торжественно затянула первый куплет гимна. Старшеклассники подхватили. К школе подкатил председатель колхоза. Заслышав гимн, прослезился. Он привёз бумагу для тетрадей: старые газеты, какие-то ведомости. Учительница с благодарностью приняла пачку и обратилась к ученикам: "Учитесь прилежно, матерям помогайте. Скоро научитесь читать и сами будете писать на фронт".
Председатель, помяв фуражку, сообщил: "Скоро война кончится. Построим новую школу. И хлеб будет".
Слушали мы старого председателя колхоза и молоденькую учительницу и не верили, что хлеба будет вдоволь и есть станем досыта…
На первом уроке учительница раздала карандаши, ручки, тетради, нашитые Катей из газет и бланков. Несколько новеньких тетрадей в косую линейку достались старшеклассникам. Нам, первоклассникам, не дала. Учиться писать чернилами стали на сшитых Катей тетрадях.
После первого урока она вынесла чугунок с похлёбкой и разлила суп по мискам. Раздали по куску хлеба, и мы с удовольствием молча ели вкусную картофельную похлёбку с поджаренным луком. Катя пекла хлеб наполовину с картошкой. Иногда готовила в чугуне картошку в мундире. Но нечасто. Расточительство председатель колхоза не одобрял. Такую ораву надо подумать, как прокормить!
Утром Катя готовила чернила из сажи, наливала в конусные чернильницы, которые вставлялись в отверстие парты. Я любила макать перо в пузырёк Маньки, в котором были химические чернила, золотом отливавшие на солнце. Это тебе не чернила из сажи!
Резко повернувшись, макаю в её пузырёк и пишу красиво химическими чернилами. Вновь поворачиваюсь, но Манька схватила пузырёк, и чернила полились на её тетрадь. Манька заревела. Анастасия Ивановна меня наказала, поставив к доске.
Накануне ноябрьских праздников идём в гости в деревню Большая Свеча. Девчонки Миля и Фаина подарили мне чернильницу - стеклянную непроливашку. Продавец сельпо поменял пять химических карандашей на продукты. Вернулись домой. Расщепив карандаш, аккуратно строгала ножичком сердцевину, а мама ссыпала порошок в бутылочку, заливала горячей водой, взбалтывала и процеживала. Наглядеться на неё не могла. Во всей школе у меня единственной чудесная непроливашечка!
Наутро счастливая, как новый гривенник, появилась в школе. Протянула Маньке: "На, макай, сколько хочешь, я не жадная!"
Меня наказывали больше всех, но учительницу я всё равно любила. И Катю любила, и школу. Первая приходила в школу и помогала техничке чистить стёкла в керосиновых лампах.
Вечером Анастасия Ивановна повесила стенгазету № 1. Я светила, а Катя читала. Оказалось, что я - хорошая ученица. Может, Катя нарочно так прочитала? Нет, всё правильно. Значит, это моя непроливашечка принесла мне радость. К новому 1945 году классы перевели в новую школу.
