У меня хранится пожелтевший от времени номер газеты за 1 января 1986 года. Вторая страница вышла с материалом под заглавием «Прорыв» об аварии на девятой домне. Многое из того, что узнал и помнит репортёр Каганис, не улеглось в газетную полосу. Кой о чём нельзя было даже заикаться. А знать не вредно. Впрочем, обо всём по порядку.
Около 9.00 12 декабря 1985 года после очередного выпуска плавки старший горновой девятой домны А. Чеботаев услышал хлопок. Водопроводчик С. Спирин уже мчался вниз – вдруг надо перекрыть водоохлаждение, и обнаружил прорыв чугуна из самой нижней отметки печи. На северных, шлаковых путях безобразными глыбами застывал раскалённый чугун…
В газете рассказано о ходе ликвидации аварии и приведены свидетельства её участников.
Перечитываю, вспоминаю… Предстают усталые лица доменщиков, их привычка идти на помощь. Сейчас я обострённо воспринимаю их всепобеждаемость. Тогда было не до восприятий. Мне не удалось бы выдать материал «Прорыв» без их доверительных высказываний.
Низко кланяюсь помощнику начальника доменного цеха по технологии Юрию Васильевичу Федулову, тогда ещё кандидату наук, а потом доктору. Он доверил мне пухлую папку всех объяснительных по аварии на «девятке» на ночь. В 7.00 я вернул её, полностью представляя себе ход ликвидации аварии, которой, судя по всему, не должно было быть.
Поясню – правда, я узнал об этом позже: на «девятке» основание печи – лещадь – выложили не привычными огнеупорными кирпичами, а блоками. Апробированы в деле они не были. Следовало опробовать их хотя бы на малых домнах, не говоря уже об опытно-промышленных установках.
В экономике есть понятие: примитивный меркантилизм. Это намерение хапнуть сегодня сотню и не думать, что завтра теряешь тысячу. Похоже, так и получилось с огнеупорами для «девятки»: «Что там пробовать? Дадим Магнитке, она всё может». А броня на «девятке» трижды лопалась, и шли малозаметные подвижки лещади.
Кирпичное основание, возможно, могло бы выдержать, а вот блочное…
Там трещинка, там трещинка... Вот тебе и авария. До сих пор вспоминается мне высказывание Геннадия Петровича Лежнева. Около девяти лет он был начальником доменного цеха и незадолго до аварии передал бразды правления Виталию Монастырскову – о нём речь ещё впереди. А лежневская фраза без малого 40 лет назад впечаталась в память:
– Любая авария – либо человеческая ошибка, либо глупость.
Геннадий Петрович меня покорил. Невысокий, хрупкого телосложения, усталые глаза. Как он годами нёс на себе громаду доменщиков и домен – для меня загадка. И я не хочу её разгадывать.
Продолжу. Материал был готов, но…
Во-первых, выпуск «Металла» был новогодний. О каких авариях речь? Да ещё на одной из крупнейших домен СССР. Где это видано, где это слыхано?
Во-вторых, государственная комиссия во главе с бывшим начальником нашего доменного цеха, её председателем из министерства Юрием Волковым, выводы об аварии ещё не обнародовала. А тут какой-то писака из многотиражки изволил вякать. Оргвыводы могли быть нешуточные.
В-третьих, откуда взялись материалы? Опровергнуть их было невозможно.
У моего старинного друга и редактора газеты Юрия Степановича Чередниченко возникла задачка, когда и хочется, и колется, и мама не велит: что делать с этим
несвоевременным «Прорывом»? Ничего лучшего он не придумал, как позвонить директору комбината Ивану Харитоновичу Ромазану. По ходу разговора с ним его лицо всё больше краснело…
Вечер. Предновогодие. В редакции оставались мы со Степанычем и наш фотокор, ветеран Великой Отечественной войны Николай Герасимович Нестеренко. Мне уже нужно было доставить материал в типографию и наутро верстать новогодний номер.
Покрасневший Чередниченко несколько минут сидел молча, потом тряхнул лысой башкой, стукнул кулачками по столу и пробурчал:
– А повинную лысину меч не сечёт. Вот твой «Прорыв», ставим. Двигай в типографию.
И начал шарить по карманам. Кое-как наскребли…
Молодому поколению напоминаю: уходил в прошлое 1985 год, когда приснопамятный Михаил Горбачёв объявил борьбу с пьянством и водку продавали очень скупо. Но перед новогодием ею торговали с утра до закрытия. Мы слегка обалдели от такой щедрости: ведь по стране боролись со спиртным, а не с пьянством, вырубались виноградники вплоть до элитных. Короче, минут через сорок наша троица сидела за столом с тремя стаканами крепкого чая.
Слегка отвлекусь. С обоснованным опасением приступаю к своим, подчёркиваю – личным воспоминаниям об Иване Харитоновиче. Я не прочитал ни одной из книг о нём и пишу от себя. Существует категория особей, которым пить-есть не давай, но дай возможность примазаться к легендарным именам. Те, кто читает сейчас мою клинопись, наверное, наслышаны, что на первом коммунистическом субботнике бревно вместе с Лениным несли как минимум сотни человек. Не оказаться бы в их компании…
Итак, Чередниченко сообщил Ивану Харитоновичу: мол, есть материал о ликвидации последствий аварии на девятой домне. Видимо, последовал вопрос: ну и что понаписал там автор? Степаныч ответил: автор считает, что доменщики – молодцы. И трубка Рамазана примерно полминуты молчала, а затем послышался вопрос – передаю слова Юрия Степановича:
– Чередниченко, кто редактор газеты: я или ты?
Степаныч ответил, что он, и услышал:
– Тогда чего ты мне звонишь? Принимай решение и не морочь мне голову.
Закончив повествование, он расстроено произнес:
– И поздравить не успел с Новым годом…
Наш фотокор сварливо заявил:
– Да, Ромазан этого не переживёт.
Три нехилых усталых мужика, мы сидели молча и потом молча разъехались
по домам.
Нежелательных последствий после публикации «Прорыва» не было.
Ранее я предупреждал, что будет идти речь о Виталии Монастырскове, назначенном начальником доменного цеха несколько месяцев до аварии. Рассудите: Чередниченко обратился к директору комбината за советом и поддержкой, а получил втык. То же самое происходило и с новоявленным начальником доменщиков. Об этом он рассказывал нашему бывшему коллеге Геннадию Погорельцеву. Его воспоминания опубликованы в книге «Доменный цех Магнитки: дела и люди» (12+), одним из соавторов которой был Юрий Федулов. Он и подарил мне свою книгу в 2007 году. Цитирую: «С Ромазаном работалось и легко, и тяжело, – вспоминает В. Монастырсков. – В каком плане легко? Если какой-то вопрос, который сам не можешь решить, но его решения ты мог бы добиться, выносишь на рассмотрение директору, то тут же получишь от него взбучку. Не за то, что поднял проблему, а за остальные попутные дела. Но твой вопрос он решит с ходу… Работать с Ромазаном было и тяжело. Он всё время нагнетал обстановку, не давал расслабиться. Не случайно комбинат при нём имел самое высокое производство металла. Я же по на-
ивности думал, что прессинг сверху оканчивается на мне. И далее его нет. Пожаловался на Ромазана секретарю партийной организации Л. Тулупову. Тот рассмеялся, но от разговора уклонился. Спустя время понял, что в цехе я веду себя так же, как директор комбината с начальниками цехов и специалистами заводоуправления».
Урок Ромазана, в том числе и для меня, лежит на поверхности. Принял решение – умей отвечать за него. Нелёгкий урок. И очень нужный.
Спасибо, Иван Харитонович. Пусть по твоему уроку действуют идущие следом.
Владимир Каганис,
член Союза
журналистов России
