Отправиться в путь и не зависеть от распорядка, установленного услужливыми организаторами, заманчиво. Прокладка маршрута, покупка билетов, поиск жилья - занятие хлопотное. С другой стороны, никто не предписывает, где и сколько находиться. Ощущение воли придает и отсутствие языкового барьера. Так, совокупность причин вывела на белорусское направление. Хотелось увидеть недосмотренное четверть века назад и составить свое, а не навязанное представление о жизни соседей. Двух недель достаточно, чтоб объехать все значимые города, и мало, чтоб составить полную картину. Такая задача и не стояла. Дорожные заметки чем хороши? Позволяют выхватить бросающиеся в глаза детали.
Деньги
Обмен валюты - одно из первых действий, совершаемых по приезде в другое государство. В Белоруссии не надо привыкать к названию. Средство расчета - тоже рубль. Но этот рубль совсем не тот. Причина - не в облике денежных купюр, а в покупательной способности. Перед выездом был осведомлен о космической разнице в курсе. И все равно получение миллиона с лишним взамен пяти тысяч российских рублей произвело впечатление. Бумажник мигом потолстел и "сдулся" лишь перед обратным вылетом. Белорусские 50- и 100-рублевки даже не рискнул предлагать обратно. Наивно было рассчитывать на выдачу в обменнике 20 и 40 копеек. Осталась на память и пятисотка. В переводе на наши - меньше двух рублей. Откуда у кассира такая мелочь?
"Эти бы миллионы дома иметь", - такая корыстная мысль не оставляла полмесяца. У богатства приезжего гостя есть и обратная сторона. Нули на деньгах расплываются в глазах. С непривычки путаешь пятьсот рублей с пятью тысячами, десять тысяч с сотней. У нас в ходу в основном четыре вида купюр, там - больше десяти. Цвета сразу не запомнить, и со стороны картина долгого поиска нужной денежки выглядела забавно. Продавцы, к их чести, проявляли терпение, но однажды, в железнодорожной кассе, кассирша из-за стекла углядела в бумажнике требуемую купюру и воскликнула: "Да вот же у вас есть!"
Мытарства первых дней навели на мысль складывать ассигнации в порядке возрастания. Только так удалось частично вернуть ориентацию. Крупные деньги - единственное недовольство, которое доводилось слышать от местных жителей. Деноминацию они бы встретили с радостью, но, вероятно, финансовое состояние страны не позволяет. С 2011 года белорусский рубль подешевел втрое. Достиг ли дна - неизвестно. В частных разговорах и при определении размеров штрафа используются в качестве условных единиц более твердые валюты. И на автозаправках электронное табло приводит цены то в белорусских рублях, то в евро. Так, очевидно, понятнее.
Торговля
Доводилось читать, что в современной Белоруссии многое, как в Советском Союзе. Одна примета прошлого даже не бросается - врезается в глаза. Давно ли у нас первые этажи домов на центральных улицах были жилыми, не пестрели вывесками магазинов и всяческих фирм? Кто заскучал по забытому облику фасадов - добро пожаловать к соседям. Невероятно и непривычно, но в нижних квартирах по-прежнему живут, а не торгуют. И батона хлеба с пакетом молока нет в шаговой доступности. Есть огромных размеров супермаркеты, имеются магазины, похожие на осовремененные гастрономы, но расположенные исключительно на спроектированных когда-то площадях.
Ничего, отдаленно напоминающего торговый бум, обнаружить не довелось. Если поощряется частная инициатива, то явно не для тех, кто покупает и продает. Вечерами, когда наступало время купить что-то на ужин, долгие поиски продуктовых магазинов раздражали. Казалось, не один километр намотаешь, прежде чем найдешь, где отовариться. И никаких ларьков на остановках, сувенирных лавок в местах, где много туристов, частников, торгующих безделушками или дарами грядок. На минском Комаровском рынке, самом крупном в стране, ни одного чужака за прилавком, только местные производители. К месту будет указать на еще одну особенность: что бы ни покупал (даже газету в киоске) - обязательно выбьют чек. И маршрутчики, и обычные таксисты, у которых работает счетчик. Есть ли у легальных "левые" доходы? Загадка…
Цены
В этой главке не обойтись без напоминаний, что представляет собой белорусская экономика. Из разных определений, приводимых в печати, понравилось это - "рыночный социализм". Найдутся головастые экономисты, которые скажут, будто подобное невозможно. Но в Белоруссии, где три четверти ВВП обеспечивают государственные предприятия, по-прежнему спускают сверху плановые задания. Примечательно, что правительство страны возглавляет Михаил Мясникович, бывший в советское время председателем республиканского Госплана.
До 2008 года, когда мир охватил кризис, двойные стандарты в управлении давали эффект. Белорусский экономический рост был сопоставим с китайским. Спад привел к резкому снижению валютной выручки. С этим во многом связан скандал по поводу сбыта калийных удобрений. Арест в минском аэропорту российского бизнесмена Владислава Баумгертнера произошел на следующие сутки после завершения двухнедельного путешествия, и о нем узнал уже дома. Если причина в желании вернуть важную статью госдохода, то действия объяснимы. Поддержка собственного производителя, импортозамещение, имидж социального государства - все это дорогие удовольствия. А тут источника денег лишают - такого же надежного, как в России нефть с газом.
Теперь, собственно, краткий обзор ценников, с переводом на российские рубли. Но без выводов, которые каждый сделает самостоятельно. Итак: метро (Минск) - 7.40; трамвай и автобус (Витебск) - 6.30; маршрутка (Могилев) - 18.50; комплект постельного белья в поезде - 28.90; плацкартный билет в поезде (за десять часов пути) - 151.50; купейный билет в поезде (за пять часов пути) - 140; автобус (за пять часов пути) - 440; бензин АИ-92 и АИ-95 - 27.40 и 28.90; хлеб - 20.10; батон нарезной- 28.50; сметана (15 процентов) - 28.80; минеральная вода - 19.90; пиво (0,5 л) - от 32.30 до 39.50; свежие огурцы - 11.30; помидоры - 18.10; докторская колбаса - 170.20; молочные сосиски - 185.60; чай в пакетиках - 70; спагетти (400 г) - 20.90; кетчуп (260 г) - 24.60; яйцо - 45.30; арбуз - 16.90; дыня - 49; виноград - 59.
Конечно, есть разница, в каком городе и магазине сделана покупка, и приведенные данные имеют погрешности. Но что точно подтверждается, так это желание белорусских властей периодически подтягивать цены вслед за соседями. С Россией границы нет, чем жители ближайших областей пользуются. И белорусские производители, пока есть ценовой разрыв, сбывают продукты на восток. Опустошают прилавки Белоруссии и с юга, что довелось даже носом учуять. Дорога на автобусе от Гомеля до Чернигова запомнилась стойким запахом колбасы, которой затарились предприимчивые украинки. До таможни они распределяли товар по пассажирам, чтоб не превышать установленный лимит. После пересечения границы остаток пути шуршали пакетами, возвращая отданное. Сигареты тут же в салоне были выгодно проданы. Продуктовые наборы тоже найдут покупателя. А нет - будут съедены с удовольствием. За качеством в Белоруссии следят. "Это у нас в продукты кладут что попало", - с сожалением заметил черниговский таксист, когда разговор зашел о "колбасном" автобусе.
Порядок
Купленный перед отлетом путеводитель настоятельно рекомендовал не заводить с белорусами разговоров о политическом устройстве страны. Россиянину они ничем не грозят, а подданных батьки Лукашенко искушать не стоит. Всем понятно, что тут не забалуешь. И, как на Крещатике в Киеве, не увидишь митингующих с антипрезидентскими плакатами. Ни в одном из шести областных центров и близко не было проявлений оппозиционности. Памятны последние выборы президента, после которых несколько кандидатов оказались за решеткой. За взрыв в минской подземке весной 2011 года, когда погибли пятнадцать граждан Белоруссии, двое обвиняемых в совершении теракта были расстреляны.
В истории независимой Белоруссии происшествия с массовыми человеческими жертвами - большая редкость. О самом трагическом напоминает мемориал у станции метро "Немига", где жертвами давки, начавшейся после сильной грозы, стали пятьдесят три человека. С того трагического дня минуло четырнадцать лет - огромный срок, за который в России чего только не случалось. После терактов у нас в порядке вещей рамки металлоискателей на вокзалах, двойной досмотр в аэропортах, продажа билетов по паспортам и другие меры предосторожности.
К Белоруссии хоть и применяют иной раз определение "полицейское государство", но явных признаков этого нет. Да, сохранилась аббревиатура КГБ, но незаметно, чтобы люди в штатском повсюду косились на тебя и "просвечивали" насквозь. И постовые на улицах не в изобилии, и документы не видно, чтобы проверяли. Вероятно, просто не у кого. Только при обратном вылете, когда в аэропорту шла регистрация на рейсы до Тбилиси, Баку и Ашхабада, встретились посланцы южных республик. Авиасообщение с ними есть, но на небольших белорусских просторах мигранты, очевидно, растворяются. Они не метут улицы. Не кладут тротуарную плитку, хотя ее повсюду очень много. Не асфальтируют дороги.
По численности населения Белоруссия меньше Москвы. Не дотягивает до десяти миллионов, но без приезжих обходится. Потребность в рабочих руках покрывает в основном за счет славян - носителей той же культуры, что и коренные жители. На улицах белорусских городов не услышишь чужой речи, как, впрочем, и здешнего языка. Как ни напрягал слух - напрасно. Белорусская мова звучит разве что на вокзалах, в аэропорту, метро, по радио, вместе с польской во время службы в костелах. В письменном виде встречается на вывесках и дорожных указателях. А вообще все поголовно, начиная с президента, говорят исключительно по-русски.
Хоть речь кругом и знакомая, но чувство, что не в своей стране, не покидает. Порядок заключается не в одних только строгостях. Чистота на улицах - исключительная. Когда на исходе второй недели в Витебске встретилась на пути мусорная куча, это выглядело дико. К хорошему привыкаешь быстро. Вроде бы и нечего уже мести, а тетеньки с совочками и вениками собирают мусор, до последнего опавшего листика. Не во всех городах, как в Гродно, имеется "швейцарская долина" - нереально обихоженные и засеянные травой уклоны речушки Городничанки, которые легко было превратить в место свалки.
Но есть набережные, парки, скверы, пешеходные улицы и просто уютные места для прогулок, где культурно отдыхают, а не раскидывают бутылки и не пьют пиво. Невероятно, но с ним в руках не попался ни один. Принять на грудь есть где. Спиртного на минском вокзале - какого только душа попросит. В столовых, как в советские времена, продают водку на разлив. Но никому не приходит в голову пристраиваться на скамейке и там употреблять. И предельно вежливы водители, уступая дорогу пешеходам. И нет в двухмиллионной столице заторов, хотя движение оживленное. И асфальт ровный, а не в ямах и колдобинах. И еще одно проявление порядка, отпечатавшееся в памяти: футбольные фанаты в перерыве матча покорно шли строем в сопровождении милиции, никто из колонны не вырывался и не шумел.
Ключи под ковриком
Эта ужасающая цифра известна еще со школы. Каждый четвертый житель Белоруссии погиб в годы войны. Так считали многие десятилетия, но правда оказалась страшнее. Неудивительно, что ее скрывали или не решались сказать. За время оккупации республика потеряла треть населения. Некоторые области даже через семьдесят лет его не восстановили. К памяти о погибших здесь по-прежнему относятся трепетно. В Минске строят новый музей Великой Отечественной войны. И даже речи нет о том, чтоб установить какой-то монумент погибшим немцам. Предложения со стороны Германии звучали, но их категорически отвергли. Где-то в местах боев такое возможно, только не в Белоруссии.
Когда слышишь рассказ, что Минск после освобождения выглядел не лучше Сталинграда, диву даешься, как на главной площади уцелел Красный костел - одна из визитных карточек белорусской столицы. В Хатыни, где каждые полминуты на месте сожженных домов звонят колокола, не отделаться от мистического ощущения, что чувствуешь запах гари. Озноб по коже и в Брестской крепости, хотя ее руины не такие "говорящие". От них мало что осталось. Четверть века крепость была заброшена, а кирпич после войны жители Бреста использовали для строительства. Мемориальный комплекс открылся в начале семидесятых, чему способствовал руководитель советской Белоруссии Петр Машеров, бывший в годы войны командиром партизанского отряда. Его именем названы проспекты во многих городах, предприятия, университет.
В Белоруссии не сносят советских памятников и ничего не переименовывают. Редкое исключение - Ленинский проспект в Минске, носивший имя книгопечатника и просветителя Франциска Скорины, а теперь - проспект Независимости. Спокойное отношение к социалистическим символам не мешает восстанавливать соборы, взорванные в тридцатые и шестидесятые годы. Там, где возможно, их строят на прежнем месте. Копии получаются не хуже оригинала и совсем не похожи на бездарный новодел. Примеры восстановления исторической справедливости есть в каждом городе. Заново отстраиваются не одни лишь церкви. В Полоцке, например, вновь возвели монумент героям 1812 года, который большевики отправили на переплавку.
Экскурсионная программа в Минске дает возможность подивиться и современным строениям. Национальная библиотека в форме алмаза - настоящий бриллиант на главном проспекте столицы. Немыслимое по красоте и комфорту здание, с контейнером, доставляющим книги по рельсу, и смотровой площадкой на 72-метровой высоте, куда поднимает лифт. А вечером, когда стемнеет, оно переливается разными цветами так, что глаз не оторвать.
Обязательно везут гостей столицы и на проспект Победителей - подходящее место для велодрома, конькобежного стадиона, теннисного центра, футбольного манежа и главной спортивной изюминки - "Минск-арены". Белоснежная шайба по форме, она вмещает пятнадцать тысяч зрителей, годится для концертов и соревнований почти по тридцати видам спорта, а также для киносъемок. Именно этот дворец в фильме о Валерии Харламове "Легенда № 17" "стал" монреальским "Форумом".
Оставляя доверчивым хозяевам ключи от съемных квартир под ковриком, словно возвращался в прошлое. При виде растущих на глазах архитектурных шедевров - перемещался в двадцать первый век. И все это Белоруссия, идущая не всегда понятным и для многих странным путем. Интересно будет увидеть, что из этого получится.
