Продолжение. Начало – часть 1, часть 2
«В крови осетин обнаружены палочки. Дирижёрские» – шутка эта родилась ровно в тот момент, когда у руля дирижёрских пультов главных театров страны – Большого в Москве и Мариинского в Санкт-Петербурге – встали выходцы из Северной Осетии Валерий Гергиев и Туган Сохиев. И если глава Мариинского театра давно нам известен, то главный дирижёр Большого театра Туган Сохиев – персона менее публичная. Обоим маэстро состояться профессионально помогла лютеранская кирха, шесть лет назад получившая официальный статус северокавказского филиала Мариинского театра.
Во Владикавказе всегда была многочисленная немецкая диаспора: со дня основания крепости здесь остались немцы, служившие в российской армии, а потом потянулись представители традиционных европейских профессий – аптекари и фармацевты, пекари и инженеры, врачи и учителя... И сегодня немецкая община, за века немного растворившись в смешанных браках с русскими и осетинами, всё же продолжает держаться своих истоков. А до 1861 года, когда было подано официальное прошение построить лютеранскую молельню, во Владикавказ пару раз в год приезжал пастор, и найти помещение для общей молитвы было делом нелёгким. Видимо, отношение к лютеранам во Владикавказе было хорошим, поскольку место под строительство они получили в самом центре города, у набережной Терека.
Красивое строгое здание красного кирпича в готическом стиле после советской революции и объявления атеизма оштукатурили и в 1930-м отдали под клуб строителям, а в 1940-м – местному симфоническому оркестру, который и воспитал для всей страны двух великих дирижёров. Реставрация, окончившаяся в 2016 году, вернула зданию прежний вид, сохранив великолепную акустику зала. Вскоре кирха стала филиалом Мариинского театра и теперь ежегодно принимает фестиваль «Мариинский Владикавказ», на котором выступают мировые звёзды оперы, балета и исполнительского искусства. Дважды в год малую родину посещает сам Гергиев, а визиты в филиал артистов Мариинки – явление вообще ежемесячное.
Гости Владикавказа говорят, что самое красивое в городе – за его пределами, имея в виду горы и водопады. Решили отправиться в горы и мы – посетить Аланский Успенский мужской монастырь, прозванный народом Фиагдонским, поскольку находится близ посёлка Верхний Фиагдон в Куртатинском ущелье у горной реки Фиагдон. Час езды по прекрасной дороге – правда, в горной части она узкая и витиеватая, и вы у цели. Но не спешите сворачивать с трассы – остановитесь и отдайте дань уважения двум североосетинским святыням, связанным с Великой Отечественной войной.
Музей под открытым небом Барбашово поле названо в честь Героя Советского Союза Петра Парфёновича Барбашова. 1942 год, немцы рвутся к бакинской и чеченской нефти, и Владикавказ становится последней преградой на пути. Но благодаря курсантам двух училищ – военного и милицейского – взять столицу Северной Осетии-Алании им так и не удалось. В том числе, благодаря 23-летнему Петру, кинувшемуся на амбразуру деревянно-земляной огневой точки, откуда по нашим лупил фашистский пулемётчик. Младший сержант Барбашов получил задание подавить точку и, подобравшись к амбразуре, бросил в ДЗОТ несколько гранат. Однако пулемёт продолжал работать, не давая красноармейцам возможности наступать. Истратив все гранаты, Барбашов закрыл амбразуру собой, тем самым дав возможность однополчанам выполнить боевую задачу. Посмертно он получил звание Героя Советского Союза.
Тот самый ДЗОТ – центральный объект музея, в котором после ремонта восстановлена атмосфера военного блиндажа, есть даже буржуйка и телефон того времени. Говорят, предметы быта, оружие, снаряды и личные вещи солдат – это находки поисковиков, работавших на месте северокавказских боёв. Мемориальный комплекс под открытым небом – это полукруглое поле, на котором в ряд выстроена боевая техника, в том числе, легендарный танк ИС-3, участвовавший в Параде Победы в мае 1945-го. Северная Осетия подарила стране 79 героев Советского Союза – их именные таблички также установлены здесь. Центральная фигура – памятник солдату, запечатлённому в момент броска к амбразуре – Петру Барбашову.
Ещё несколько километров по трассе – и на свороте к селу Дзуарикау ещё один памятник – братьям Газдановым, и эта история потрясла меня до шума в ушах – в прямом смысле слова. Обычная семья Асахмета и Тассо Газдановых в Дзуарикау была примечательна разве что тем, что в браке родились семеро сыновей. Парни выросли в кавказских традиция почитания старших и гостеприимства. А когда началась Великая Отечественная война, шестеро сразу же собрались и ушли воевать, а через несколько дней, приписав в военкомате себе год в возрасте, вслед за старшими убежал воевать и самый младший брат, 17-летний Хасанбек. Так случилось, что первым на полях войны погиб именно он. А потом и все остальные братья. Лишь один из братьев Газдановых успел жениться – на фронт его провожала беременная жена, и в последнем своём письме новоиспечённый отец спрашивал родителей, кто же появился у него. Родилась дочка Мила, но он этого так и не узнал. Говорят, каждый день в ожидании писем мать солдат выходила на большую дорогу – но одна за одной приходили только похоронки. После третьей сердце матери не выдержало – она умерла. Когда в село пришла шестая похоронка, почтальон наотрез отказалась нести печальную весть в дом Асахмета – и исполнить эту роль взялись почётные старцы села. А когда им пришлось сделать это ещё раз – они пришли объявить отцу о смерти седьмого сына, не выдержал и Асахмет: увидев делегацию в траурных одеждах, несчастный умер прямо на крыльце своего дома с внучкой на руках.
Каменная глыба, над которой, соприкасаясь крыльями, ввысь взмывают семь белых журавлей. А у подножия глыбы стоит скорбящая мать с преклонённой головой. И тут уж не могу не вспомнить легендарных «Белых журавлей» Расула Гамзатова. Потому что, хоть официально считается, что этот стих дагестанский поэт написал, узнав о смерти от лучевой болезни японской девочки, верившей, что, успей она сделать тысячу бумажных журавликов, смерть отступит, многие поддерживают другую версию его происхождения. Якобы поэт узнал об истории семьи Газдановых и очень впечатлился ею. А потом, когда песня прозвучала по радио, уже ею впечатлился скульптор, предложивший этот сюжет для памятника. Будете во Владикавказе – обязательно придите к памятнику Газдановым. Поверьте, это будет одним из самых сильных ваших впечатлений.
Наконец, Аланский монастырь – самая высокогорная православная обитель страны, и – да, Северная Осетия – православная республика. Монастырь действующий, здесь живут монахи, подживающиеся натуральным хозяйством, производством и продажей сыров, чайных сборов и прочих сельских радостей. Храм – новодел, появился в начале 2000-х, но выдержан в брутальном горском стиле – сложения из камней, потому старинные сторожевые башни прекрасно вписались в его комплекс и даже используются как колокольня. Место для осетин культовое: в пяти км отсюда есть часовня, в которой 600 лет хранилась главная осетинская святыня – Иверская Моздокская икона Божией Матери, подаренная самой грузинской царицей Святой Тамарой. Увы, икона была утеряна во время войны. Наш жен монастырь возвышается в горах над мирской суетой и особенно хорош в облачные дни, когда хмурое небо ярко подчёркивает его брутальность. Недалеко ярким пятном выделяется церковь жён-мироносиц, и она на век старше монастыря. Набрав из источника на её территории освящённой минеральной воды, возвращаемся во Владикавказ – завтра утром пересекаем границу с Грузией.
Продолжение следует.
