Максим Мармур неделю провёл в Магнитогорске – снимал комбинат, город, загородные социальные объекты ММК. На его фотографиях равно прекрасны и тянущиеся к небу берёзки в «Горном ущелье», и кипящая сталь в кислородно-конвертерном цехе, и румяные ребятишки на празднике Масленицы.
И, конечно, он расскажет читателям «ММ», что привело его в наш город и почему он надеется вернуться. Но изначально мне было интересно поговорить с ним как с человеком, поднявшимся от сотрудника омской газеты «Молодой сибиряк» до фотографа с мировым именем, амбассадора одного из крупнейших фотобрендов планеты в России.
Уникальность Максима Мармура – в том, что он достиг высот во множестве разных жанров, от индустриального пейзажа до глянца. А биография его могла бы стать основой для остросюжетного фильма. В 12 лет увлёкся фотографией, и она стала делом его жизни. В 90-е Максим сотрудничал с «Комсомольской правдой», «Московскими новостями» и «Русским телеграфом». В 1998–2003 годах был фотокорреспондентом агентства новостей Associated Press (США), в 2003–2008 – Agency France-Press (Франция). Его фотографии публиковались в таких изданиях как The Times, Washington Post, Time, Guardian, GQ, Vogue, Stern.
– Мне повезло – застал момент становления новой русской свободной журналистики, когда «Комсомольская правда» выходила тиражом 22 миллиона экземпляров каждый день, – говорит Максим. – Особенность работы в иностранных СМИ в том, что ты абсолютно не ангажирован и можешь быть объективным.
У Максима Мармура неплохая коллекция престижных международных наград. В 1996 и 2000 годах становился финалистом Пулитцеровской премии в составе команды московского бюро Associated Press. В 2001 году получил награду Award of Excellence на конкурсе Pictures of the Year International. В 2006 занял второе место в категории «Газета/Глобальные новости» конкурса Best of Photojournalism. В 2018 на международном конкурсе Moscow International Foto Awards проект «Люди угля» принёс Максиму Мармуру первое место в номинации Portfolio и звание «Фотограф года».
Максиму доводилось документировать работу Кремля, снимать видных политиков. Кстати, в Магнитке впервые он побывал двадцать лет назад в составе президентского пула Владимира Путина. Однако его блестящая профессиональная карьера «паркетом» отнюдь не ограничивалась, и не съёмкой глав мировых держав он сделал себе имя.
За плечами Максима 16 лет работы военным корреспондентом. Переломным моментом стал Беслан.
Если в горячих точках планеты Максим фактически жил жизнью того или иного боевого подразделения, будни которого снимал, и сам находился в гуще событий, рискуя жизнью, то в Беслане был вынужден вместе с коллегами относительно безопасно и бессильно наблюдать из-за периметра за разворачивающейся трагедией. А потом снимал похороны трёхсот с лишним погибших, ждал, когда в городе вновь откроются школы…
Восстанавливался долго и трудно. А потом принял решение: надо больше времени уделять близким, переключиться на мирную жизнь. Благо Максим Мармур изначально совершенствовался в разных жанрах фотоискусства, да и тематика репортажной съёмки поистине безгранична. Конечно, опыт работы в горячих точках много дал:
– Мгновенно считываю собеседника – что он собой представляет. Потому что на войне у тебя нет времени узнать человека лучше. Ты можешь завтра оказаться с ним в бою, под огнём. И у тебя 10–15 секунд для того, чтобы сделать вывод. Так же и на водителя «БелАЗа» у меня полторы-две минуты. Если надолго вырву его из рабочего процесса, за мной будут гоняться 22 белазиста по всему карьеру. За полторы минуты ты должен подобрать к нему ключик, расположить к себе. Пошутить – и угадать с этой шуткой, иначе человек закроется. Промахи бывают, но всё меньше и меньше.
Максим несколько лет работал над глобальным фотопроектом «Люди угля», снимая на предприятиях Сибирской угольной энергетической компании. Угольные карьеры, шахты, грандиозная техника... Оптимальным вариантом стала чёрно-белая съёмка. Выставки фоторабот проекта «Люди угля» с успехом проходили в России и за рубежом, в Италии вышла книга. У съёмки на металлургических предприятиях иная специфика – важен цвет. Название металлургического проекта – «Люди огня».
В 2008 году Максим Мармур ушёл из международной журналистики на вольные хлеба, но с трудом выкраивает время для отдыха – он не только признанный эксперт в индустриальной фотографии, но и востребованный рекламный фотограф. Создаёт обложки для гламурных журналов, делает глянцевые фотосессии звёзд. Он автор знаменитого фото Эдуарда Лимонова – где маленькая фигурка писателя стоит спиной к зрителю на фоне его же огромного растрового портрета.
– Максим, в своих интервью вы говорили, что обычных людей снимать труднее, чем глав государств. Президент не скажет: так не сяду, так не встану, эту часть меня не снимайте...
– С главой государства ты не общаешься, снимаешь на расстоянии. Конечно, если получится плохо, в следующий раз аккредитацию могут не дать. А для клиентов обычно провожу тест: показываю три фото – хорошее, посредственное, плохое – и спрашиваю, какое нравится, разговариваем. Если наше видение красоты не совпадает, не стану ломать себя через колено. Если же говорить о поисках взаимопонимания, люблю приводить пример со съёмками Дуни Смирновой для журнала GQ. Мы со стилистом Вадимом Гагалановым придумали образ, Дуню накрасила мейкап-артист Елена Моисеева. На таких съёмках у меня камера всегда подключена к компьютеру: щёлк – и картинка на мониторе. Поставили Дуню в короб из пенопласта, выстроили свет. Потом она подошла к монитору, посмотрела: «Шэрон Стоун, блин». Переодели её в другой образ, и снова: «Это какая-то прекрасная дама, но совершенно не я». – «Хорошо, давайте снимем вас». Она в своей кожаной куртке садится в кресло, вся скукоживается. Нажимаю кнопку, картинка выкатывается в монитор. «О, это я!» Возражаю: «Нет, это не вы. Это какой-то чемодан без ручки. На боку не хватает маузера – и был бы комиссар гражданской войны». Подумала и отвечает: «Да, вы правы, снимайте как хотите».
Ещё одна история – когда во время сложностей на съёмках брутального татуированного мужчины я спросил: «Яблоки любите? Возьмите яблоко, посмотрите на него, теперь откусите…»
– Но наверняка чаще звучат претензии не к излишней красоте, а наоборот: если восемь подбородков, а надо оставить хотя бы два...
– Чтобы не было восьми подбородков, нужно заниматься спортом, если позволяет здоровье, и меньше есть, фотограф тут не при делах. Но да, есть жанр комплиментарного фото. На самом деле все люди красивы, но нередко комплексы мешают им это видеть.
– Возвращаясь к теме индустриального фото в целом и съёмки на ММК в частности...
– С 2008 года работаю с металлургическими компаниями по всей стране. Начинал снимать металлургию, ещё когда не было форменной одежды, одет кто в чём, курили на рабочих местах. На моих глазах шла трансформация отрасли.
Листая свой архив накануне очередного Дня металлурга, осознал, что в моих картинках показано развитие
металлургической промышленности новой России. И понял, что эта история просто не может существовать без Магнитки.
– На ММК надеваете спецодежду?
– С головы до пяток я и мой ассистент – на выезде мы работаем вдвоём, иначе оборудование просто не унести, а в студии у меня команда из десяти человек – переодеты в обувь со специальными носами, форменную одежду ММК, белые каски. (с воодушевлением) Знаете, у вас есть на комбинате люди в зелёных касках! Сегодня впервые увидел. Это супер, это троллинг просто высочайшего уровня: молодой специалист ходит в зелёной каске, потому что он зелёный! А главное, все его видят и оберегают.
– Когда гостям города показывают панораму ММК со смотровой площадки, одни восхищаются грандиозным промышленным пейзажем, другие пугаются: «Это же трубы, дым...»
– Нужно объяснять, что для чего. Если не понимаешь, для чего эта труба и что из неё в тот или иной момент идёт, будешь бесконечно ужасаться. Если видишь белый дым и знаешь, что это пар, то страха не будет. Видишь «лисий хвост» – понимаешь, что турбонасосы не справились, дым пошёл мимо, но комбинат затеял реконструкцию, и вскоре ситуация изменится. Экологическая программа требует денег и времени. В мой прошлый приезд два десятилетия назад над городом был чёрно-рыжий купол, сейчас этого нет, а в Урале живут раки. Давайте смотреть на перспективу и понимать, что экологические преобразования не происходят в один день.
– Что особенно впечатлило на комбинате?
– Я до сих пор восторженный ребёнок, которому нравится абсолютно всё. Во-первых, впечатлили домны. Во-вторых, никогда не видел кислородно-конвертерного производства в таком размахе, как у вас. На ККЦ впервые увидел, как тепловозы таскают туда-сюда миксеры с чугуном – очень круто, до этого видел только в ковшах. Меня впечатлили совершенно белые вагонетки, в которых перевозят шлак. Они каждый раз покрываются известью, чтобы шлак к ним не прилипал, и они такие нарядные, как снегурочки. Увидев, как стоят на улице горячие ковши под чугун с крышками – сушится футеровка, то есть кирпич, которым они изнутри выложены, – я представил, как эта картинка будет выглядеть в метель, в синем сумраке: кружится снег, а вокруг ковшей рефракция воздуха...
– На метель чуть-чуть опоздали или не успели?
– Я же не последний день живу. Очень хочу вернуться, потому что фотографии наскоком не делаются. Будем считать, это у меня ознакомительный приезд. Для того чтобы сделать книгу, выставку и потом не было стыдно перед сталеварами, горновыми, что приехала гламурная фифа из Москвы и нарубила тут фотографий, я должен показать процесс красиво, но таким, какой он есть.
– Без ретуши?
– Нет, вообще без ретуши нельзя, но мне проще сразу снять, как надо, чем потом ретушировать. Если снять правильно, рабочие придут на выставку и скажут: «Макс, ну ты молодец, мы не думали, что у нас так красиво».
– Надо сказать, на ММК немало людей, которые любят свою работу именно за красоту горячего металла.
– Когда с горящими глазами приходишь в цех и тебе попадается правильный сопровождающий, который заряжается от тебя этой энергией, он говорит: «Я тут место знаю – оттуда вид просто космический!»
– Какие планы после Магнитки?
– На три дня домой в Москву – и на Ямал снимать бурильщиков.
– Вы объехали, кажется, всю планету, наверное, проще сказать, где вы не были. В Антарктиде?
– Нет, в Австралии. Но Россия – самая неснятая страна в мире. Тут работы для фотографа непочатый край. Сумасшедше красивая страна! У нас невероятные люди, невероятное производство, невероятный народ-созидатель. Давайте снимать Россию!
