Оплаченные блага
Перед новогодними каникулами на сайтах турфирм вопиют обманутые россияне: опять кинули. Дело не в российских туроператорах – они тоже пострадавшая сторона. Владельцы заграничных отелей разрывают ранее заключенные договоры. Спрос на тепло среди зимы резко возрос, так почему бы не заработать? Штрафы, которые еще надо ухитриться предъявить, а потом и взыскать, не так страшны по сравнению с сиюминутным жирным кушем. Сейчас ажиотаж на отели возник в стране пирамид. Эта ситуация напомнила мне августовский заграничный вояж, когда принимающая турецкая сторона очень уж нарывалась на штрафные санкции и делала все, чтобы оставить о стране неприятные впечатления.
Взрослевшая в годы горбачевской перестройки, выбивавшаяся из нужды, как и сотни сограждан, в ельцинские годы шоковой терапии, решилась в последний год путинского правления отправиться «за три моря» – в Турцию. Дабы соблюсти перед иноземцами реноме, пришлось побегать по магазинам. Землячки меня поймут: парео непременно должно быть в цветовой гамме сандалий и купальника – хоть вкусом закамуфлировать стесненность в средствах.
Жаркая ночь Антальи ослепила мириадами огней, но не впечатлила: в Москве поэффектнее. Гостиница Azia в Бельдиби, что под Кемером, озадачила смешением «французского с нижегородским». Грязноватый холл из розового туфа украшали мраморные полуметровые фигурки собачек, утят и греческих богинь. Королевское место занимал огромный телеэкран. «Ресепшен», по нашему ключник, с порога огорошил: мест нет. На ломаном русском позволил себе повозмущаться. Я попала в разряд наглых бестолковых русских, которые, не дождавшись брони, шляются по отелям в три часа ночи. В конце концов подселили меня к землячке Ларисе, которая до пяти утра повествовала мне историю жизни ее многочисленного семейства.
Наутро бойкий туроператор, шустро собрав денежки за экскурсии, попытался выдрать у «ресепшен» мой одноместный. С третьей попытки удалось. По истечении нескольких дней произошло полное прозрение: нас, россиян, впервые открывающих для себя Турцию, подводит излишняя интеллигентность. Не станешь же в первый день опускаться до площадного базара, требуя предоставления оплаченных услуг. Как показала практика, именно скандал в большинстве случаев разрешает ситуацию в вашу пользу. Трехэтажные выражения вновь прибывших помогли им заполучить vip-номер.
В одноместном не ахти какой комфорт, но всяко лучше крымских курятников. Убивали патологическая нерадивость уборщиц и огромный таракан, каждый раз встречавший меня в ванной. Шведский стол на деле оказался общепитовской столовкой с очередями: опоздаешь – останешься без вкусненького. В столовой жарко, но децибелы турецкой музыки больно бьют по перепонкам и гонят на раскаленный воздух. На столах давно не стиранные скатерти, под ногами снуют кошки-попрошайки. После обеда хорошо бы в бассейн с изумрудной влагой, но мы туда – ни ногой. Отельный гид проговорился: воду за весь сезон ни разу не меняли. Очищают бассейн химией.
В первый день, удивившись изобилию блюд, нахватала целую тарелку салатов и неизвестной зелени, которую оставила почти нетронутой. Салаты глаз дерут перцем и пряностями. Изобилие – хитрая маскировка экономии. Блюда отличаются лишь одной добавкой. Например, болгарский перец с майонезом – один поднос, на втором – эти же ингредиенты разбавлены консервированным зеленым горошком. Фрукты – на драку. Возмущались мы таким «сервисом», искренне полагая, что именно нам, обитателям трехзвездочной Аzia, так не повезло. «Успокоил» студент-питерец из соседнего пятизвездочного отеля: «Мы в двухместном номере впятером зависаем. Парням по барабану, сколько раз номер убирают. Но даже для нас – грязно. Из еды – одна трава, поэтому ходим в кафе. Два доллара за хороший шашлык. У нас в Питере дороже». Получается, количество звезд не гарантирует комфорта.
Пейзаж курортного селения Бельдиби почти крымский, только зелени маловато. Чуть в стороне от главной улицы – кучи мусора. На «авеню» – чистенькие магазинчики и лавки, но в нескольких метрах от витрин, около парапетов – банки, склянки, пластиковые бутылки. Среди этой грязи сразила наповал ведущая к набережной пыльная ковровая дорожка. Наверное, ковер на земле был последним штрихом, который по задумке автора привнес шик и изысканность в архитектуру турецкого курорта.
В магазинчики для «погляда» – не зайти. Обязательно начнут всучать древние сумки, залежалые куртки по бешеным ценам, уверяя, что эксклюзив. Почти все продавцы говорят по-русски. Даже странно: заграница, а вокруг родная речь. Оказывается, большинство наемных торговцев – выходцы из бывших братских. В основном, курды.
В понедельник отправились с тетеньками на базар, куда съезжается все местное население. Надеялись встретить изделия местных мастеров, оказалось, все ряды забиты китай-товаром да хлопчатобумажными изделиями по двойной против магазинной цене. Спросив стоимость и не купив вещь, рискуешь нарваться на брань и проклятия. Это – еще одна корректировка в стереотип «гостеприимных» восточных торговцев.
Из христианства в язычество
Из всех экскурсий выбрали путешествие в Эфес. Одно только название эллинского города настраивало на философское восприятие окружающего: все – суета сует вкупе с дрянным отелем. Город располагается в древней Анатолии, земном рае. Кажется, именно в этих райских кущах заканчивал свои дни некрасовский барин из поэмы «Кому на Руси жить хорошо».
Гид оказалась не первой молодости турчанкой по имени Кесбан. Она не упускала ни малейшей возможности заработать, в том числе на утолении жажды. Кормили в придорожных отелях неплохо, но вот пить не давали. 250-миллилитровая бутылочка воды стоила два-три доллара. Новичков не сочли нужным предупредить. Хозяева отеля затарили в автобусный холодильник ящик воды – для всех и бесплатно. Практичная Кесбан оказалась «в неведении», пытаясь сделать деньги даже на этом жесте доброй воли. Народ зароптал и получил влагу бесплатно.
Всю дорогу Кесбан честно отрабатывала свой хлеб: как и положено гиду, рассказывала о стране. Но лучше бы она этого не делала. По ее признанию, еще в советские времена она окончила среднее специальное учебное заведение в Болгарии, что позволило ей причислить себя людям, прилично владеющим русским языком. Ее словесные потуги поначалу вызывали сочувствие, затем просто раздражали. Косноязычие ее нисколько не смущало, она продолжала мучить и себя, и язык, и нас.
Маршрут к Эфесу – национальному природному уникуму Памуккале и бассейну Клеопатры – проложен через магазины, центры, комбинаты, винные заводики. За доставку русских туристов в эти торговые точки владелец отстегивает гиду проценты. Вереница автобусов замерла перед мастерской камня, напомнившей уральские промыслы. Вход в торговый зал предваряет пятиминутная наглядная лекция: как отличить цельный оникс от спрессованной крошки? Мастер подносит изделие к свету, и камень вспыхивает изумрудом, обнажая авторские мазки вселенского творца – природы. Приложив камень к станку, подмастерье в пять минут вытачивает ониксовое яйцо и тут же, пока не видит хозяин, пытается по дешевке продать еще горячий каменный сувенир – три доллара.
По правде сказать, турецкие изделия ценны лишь сырьем: лупастые совы, неуклюжие медведи, с прицелом на российского туриста, и еще тьма кустарно сработанных зверюшек заставляют сожалеть о бездарно загубленном ониксе. «Автобусные» соседи понакупили кружек: вкушая воду из ониксовых чаш, они излечат все недуги. Кесбан подсуетилась, просветила – какой окрас оникса против какой болезни панацея.
Автобус карабкается на Соловьиные горы, где по преданию последние годы жизни провела Богородица. От святого места остался один фундамент, стены из камня возвели в XIX веке. Поддавшись стадному чувству, вместе со всеми привязала ленточку на стене желаний, которая пестрит веревочками, шнурками и носовыми платочками – говорят, сбудется. Рядом в лавке мусульмане наперебой предлагают иконы и фигурки Девы Марии – торговля сметает все религиозные преграды.
Последний торговый объект – ковровая фабрика. Ткут здесь не только шерстяные, но и уникальные шелковые ковры. Показали, как добывают сырье. Мастер, подобно фокуснику, выхватив невидимый кончик нити, разматывает распаренный кокон. Потом перед нами, как в цирке, вертели и крутили шерстяные и шелковые ковровые полотна, поносили китайцев, наводнивших рынок жалким подобием турецких произведений искусства. Предлагали купить, почти даром – пять, ну, три тысячи долларов за шедевр. Ковры хороши, хаять не буду, но такие карманные деньги нашлись лишь у армянского семейства.
Осколок древней Эллады
Торгово-коммерческий маршрут наконец-то привел к Эфесу. В самое пекло. Без очков и шляпы – погибель. Косноязычную Кесбан безжалостно оставили – торговка разрушит чувство сопричастности к вечности. Среди портиков и колонн побродить бы в одиночестве. Неисполнимое желание – кругом народ, слава богу, без лопочущих гидов.
Центр города – огромное здание библиотеки, фасад которого украшают безглавые, но от этого не менее величественные статуи богинь. Полуденный жар не позволил проникнуться торжественностью момента: пекло напоминало адову сковородку, а не райский уголок. Лишь к вечеру попали в оазис с райскими кущами. Красивейшего уголка, чем территория, на которой расположен Pam-hotel, в жизни не видела. Не понять мне некрасовского барина: одно расстройство отходить в мир иной, оставляя такую красоту. То ли дело среди наших морозов.
Завершающим аккордом стал бассейн Клеопатры с минеральной водой – конечная цель путешествия. Половина из наших так и не омолодились в его волшебных струях. На пороге источника выяснилось: за вход – отдельная плата. Деньги небольшие, 15 долларов, но стараниями Кесбан в дороге все изрядно поиздержались. Сбила с толку волшебная фраза в прайс-листе экскурсии: все включено. Разразившийся скандал Кесбан не сломил, она хищно похватала последние доллары, тут же в кассе приобрела и раздала билеты. Только потом кто-то из нас разглядел цену, указанную на обороте квитка – пять долларов.
Предвижу советы опытных путешественников и тур-операторов: надо было.., но не имели права. Справедливые замечания, но из 12 рабочих месяцев, во время которых выясняют отношения, отстаивают права, так хочется расслабиться хотя бы в эти 12 дней. В ином случае, и дивное море, и берег турецкий – всего лишь смена будничных декораций, на фоне которых продолжается извечная битва за оплаченные блага.
