ОН СЕНЕГАЛЕЦ, но уже почти 20 лет живет в России.
Говорит с акцентом, но учит «великому и могучему» студентов московского института русского языка имени Пушкина. У него черный цвет кожи, но он более русский по духу, чем коренные россияне, хотя обожает свою родину и пропагандирует африканскую культуру в Москве. Его зовут Боли Кан, и у него очень светлая душа.
– А ведь в России я очутился случайно, – начинает он разговор. – Учился в родном Сенегале на журналиста и филолога. В 1988-м году задержали стипендию на две недели, и мы решили покачать свои права: не дадите денег – пойдем в столовую и съедим все бесплатно. Так и поступили. Руководство вызвало полицию, нас побили – словом, началась студенческая забастовка, длившаяся целый год. Мне все это надоело – я хотел учиться. И решил уехать во Францию, потому что Сенегал – ее бывшая колония, я знал язык. К тому же, меня устраивал уровень образования в этой стране. Но мой друг предложил подать документы в Россию. Я подал прошение, прошел необходимую проверку на СПИД – в общем, скоро очутился в Воронежском институте. Приехал, совершенно не зная русского языка, прошел курс для иностранцев и сразу попал на второй курс.
– Когда ехали сюда, что-то знали о России?
– В Сенегале мы изучали экономическую географию – анализировали системы стран мира. Так что я знал, куда еду. И все же был удивлен. Например, меня поразили студенческие общежития. Не скажу, что в Сенегале они роскошные, но там хотя бы ванная комната есть в каждом номере. А здесь я принимал душ на глазах у всех – это было непривычно. В Воронеже прожил девять лет: окончил институт и преподавал в школе.
– В русской школе?!
– Да, в самой обычной средней школе вел русский язык и литературу. Конечно, ребята встретили меня, мягко говоря, с удивлением. Но они быстро привыкли – я читал им стихи, комментировал «Героя нашего времени»… Потом мы с друзьями организовали клуб, где играли африканскую музыку – реггей, барабанные ритмы… Сначала нас сторонились, но потом валом пошли на концерты – мы даже стали зарабатывать. Но, если помните, в то время был рэкет, особенно беспредельный в провинции – нас били, жгли клуб... И мы решили уехать в Москву – она была более привычна, а потому лояльна к чужой культуре. Здесь поступил в аспирантуру, стал кандидатом наук, пишу докторскую диссертацию и преподаю в институте.
– Скажите, как вам показались российские студенты?
– Студенты – это отдельная нация, если можно так сказать. Они более демократичны, свободолюбивы, легче на подъем, чем остальные. Но в России они более пассивны и… как бы помягче… забиты, что ли… Они боятся преподавателей, с ужасом думают о том, что их могут отчислить из института, поэтому во всем с ними соглашаются… А мне, как педагогу, это скучно: хочется, чтобы они спорили, доказывали свое мнение – в Сенегале так принято, а в России этого не добьешься. Словом, я знаю точно: студенческой забастовки в России не будет никогда, несмотря на то, что сенегальская стипендия, к примеру, позволяет худо-бедно прожить месяц, а российской вряд ли хватит на несколько дней. Я помню, как в нашей общаге зимой не было тепла целый месяц – мы спали в шубах. И студенты не сказали ни слова. А в Сенегале сразу бы начался бунт. Наверное, потому что здесь нет структуры, которая отстаивала бы права студентов. Студенческий профком настолько зависим от администрации вуза! И даже его глава – самый молодой преподаватель института.
– А если сравнить русских преподавателей с сенегальскими?
– В России одни из лучших педагогов в мире – я поездил по миру и знаю, что говорю. Главное отличие российского преподавания от западного в том, что здесь много практики, которая действительно учит профессии. А западная педагогика основана на теории.
– Странно, я слышала, что российские дипломы не котируются на Западе.
– Почему же тогда Россия жалуется на утечку мозгов за рубеж? Мои друзья, получившие образование в России, на Западе котируются больше, чем те, кто учился в Сенегале и даже в Европе. Общепризнанный факт: математике, физике и химии лучше всего учат в России. Другое дело, что иностранных специалистов тщательно проверяют – для них более сложное собеседование, чем для сограждан, но так принято во всем мире. Или политика государства настроена против России в целом, а значит, и против ее выпускников. А в социальном плане во всем мире, в частности в Сенегале, несмотря на то, что эта страна беднее России, педагоги более обеспеченные: у них выше зарплата, они имеют разные льготы – от покупки домов до уплаты налогов…
– И все же вы преподаете в России?
– Рита, я смотрю, вы очень рационально подходите к жизни – я не такой. Начнем с того, что я не стремился попасть в Россию – так сложились обстоятельства. Я приехал и полюбил эту страну – ее людей, культуру, мне здесь духовно очень тепло, я не чувствую, что я чужой. Можно сказать, Россия стала мне второй родиной – я в совершенстве знаю английский, французский, испанский и два африканских языка, не считая родного, но на русском думаю чаще всего. Хотя Россия очень странно относится к иностранцам…
– Что вы имеете в виду?
– Например, стоимость билета в музеи Москвы и Санкт-Петербурга для иностранцев в три раза дороже, чем для россиян – нигде в мире такого нет. Или: во всем мире, если человек несколько лет легально прожил в стране и не нарушал ее законов, он получает вид на жительство, а потом гражданство. А здесь я каждый год продлеваю визу – проживи я здесь сто лет, буду делать то же.
– Это унизительная процедура?
– Скорее очень заформализованная, а потому замороченная. Огромные очереди в кабинеты всех уровней: отстоять их работающему человеку просто невозможно – приходится давать взятки. И вообще, я заметил, что чиновник в России – это маленький бог, от которого порой зависит твоя судьба. То есть, с юридической точки зрения я абсолютно не защищен, но у меня очень сильна эмоциональная связь со страной.
– Говорят, со стороны виднее: какие мы, русские, с вашей точки зрения?
– Вы очень близки сенегальцам по радости и легкости восприятия жизни. Россия – это прежде всего смешение крови и нравов, учитывая вашу историю. Кроме того, вы находитесь на стыке Европы и Азии – это тоже важно. Вы, пожалуй, единственный народ, который имеет право на исключительно свой национальный менталитет. И мне странно, когда ваши политики стремятся навязать вам западный или, наоборот, восточный путь развития. Ну скажите, где еще в мире вовсе не богатый человек, придя в ресторан, способен отдать понравившемуся официанту половину стоимости счета? А в какой стране можно постучаться к соседу в два часа ночи за спичками и в итоге оказаться с ним за одним столом? Когда я только приехал в Россию, я не был готов к русским холодам. Стоял на станции в ожидании электрички – денег нет, зябко... Ко мне подошел совершенно незнакомый человек, спросил, не холодно ли мне, и просто так дал мне сто долларов. Попросить закурить, показать, как пройти – легко! Никто в Европе не сделает этого для незнакомого человека. И в этом со мной соглашаются даже самые яростные ненавистники России. А чего стоят ваши женщины! Моя жена полячка – казалось бы, славянских кровей. Но в ней очень много от Европы – чванливость, стремление к равноправию, по-европейски скучный подход к жизни… Я люблю ее и постараюсь сохранить наш брак, но она не хочет жить в России, а я не буду жить в Польше.
– И как же вы сохраните свой брак?
– Я верю в то, что есть вещи, которые зависят от нас, и здесь мы должны приложить максимум усилий для достижения цели. А есть моменты, за которые отвечает только Бог. Я сделал все для того, чтобы быть вместе с женой – теперь все зависит не от меня. И потом, в русском языке есть очень хорошая пословица: браки совершаются на небесах.
– Что еще вы любите в россиянах?
– Сложно объяснить – это ощущение. Если ты любишь, ты не можешь объяснить, почему. Если можешь – ты не любишь. Иногда любишь даже вопреки. Как у вас говорится: любовь зла – полюбишь и козла.
– А в чем любовь к России зла для вас?
– Знаете, я привык искать причины неудач в себе. Но, конечно, есть у вас черты, непонятные мне: россияне любят, когда у них много денег, а для сенегальцев предпочтительнее духовная свобода. Вот, к примеру, мой русский друг говорил мне: нужны деньги купить квартиру. Купил. Думаете, он остановился? Теперь он хочет дом… Максимализм и желание большего – тоже русская черта. А в Сенегале никто не заморочивает себя тем, как бы купить «мерседес» и тем самым доказать, что ты круче всех. Я вижу радость в другом – в покое. Чтобы люди жили как братья и сестры. Счастье заключается в альтруизме, когда ты готов отдать все ради других. Смысл жизни в том, чтобы заработать и поделиться. У всех такая миссия на Земле.
– Думаю, в этом вы не правы.
– Прав. Просто это еще не до всех дошло. Разве вы сможете спокойно жить, зная, что ваш сосед умирает от голода? Уверен, что нет. В России много националистов, фашистов, скинхедов – мне их жаль. Практически все они из социальных низов: у одних нет родителей, у других они алкоголики… Таких легко убедить в том, что за бутылку пива и пачку сигарет можно убить негра. Плохо, что этим пользуются образованные люди, которые делают из таких ребят зомби, а потом творят на них свою политику. Но в целом это никак не влияет на то, что Россия очень хорошая и добрая страна. Люди за рубежом не знают этого – они познают Россию через новости, а западные новости очень негативны по отношению к ней: обратите внимание, в них никогда не рассказывают о ваших праздниках или победах – только о проблемах.
– О чем ваша диссертация?
– В кандидатской работе я сравнивал разные языки на примере одной шутки – другими словами, как русская шутка может быть переведена на французский или английский язык, чтобы она не потеряла своей остроты для носителей этих языков. Докторская диссертация посвящена юмору в разговорной речи. Но не такому примитивному, как юмор Задорнова. Я люблю Задорнова и не считаю примитивным его самого – но его шутки зачастую очень плоские. Потому что он стремится вызвать смех, а настоящий юмор в том, чтобы люди сначала подумали, поняли глубину шутки и только потом хохотали. Тонкое чувство юмора – это не анекдоты. А Задорнов берет какую-то тему и… Как я часто говорю: если бы не было Америки, Задорнов бы создал ее сам. Потому что без нее не было бы и самого Задорнова.
– Господи, я слушаю вас и понимаю, что вы более русский, чем я сама.
– Спасибо за комплимент, но русским я себя не считаю: обрусевший – да, но не русский. Я вообще космополит по натуре – не привязан к пространству и людям, везде, где моей душе хорошо, чувствую себя дома. Россия близка мне больше всего своей открытостью к другим культурам. К примеру, Сенегал живет только своими обычаями и традициями, а в России я познал культуру китайской чайной церемонии, арабскую музыку и философию… Вот, к примеру, одна восточная мудрость – как раз к нашему разговору: человек всегда найдет, чем быть недовольным – потому что он сам несовершенен. Так вот я постоянно совершенствуюсь, чтобы быть довольным жизнью.
